Интермедиальный аспект взаимодействия музыки и литературы в русском романтизме

• Автор: Борисова, Ирина Евгеньевна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 251 с.

Архитектурность иконы выражает одну из центральных и существенных ее мыслей. В ней мы имеем живопись по существу соборную; в том господстве архитектурных линий над человеческим обликом, которое в ней замечается, выражается подчинение человека идее собора, преобладание вселенского над индивидуальным. Здесь человек перестает быть самодовлеющей личностью и подчиняется общей архитектуре целого.
В иконописи мы находим изображение грядущего храмового или соборного человечества. Такое изображение должно быть поневоле символическим, а не реальным, по той простой причине, что в действительности соборность еще не осуществлена [Там же, с.21].
В известной статье Р.Якобсона о статуе в поэтической мифологии Пушкина выделяется оригинальное значение скульптуры как неподвижного, таящего в себе (противоположное) значение подвижного (т.е. внеположное самой структуре, референциальность), которое актуализируется после словесного обращения героя к структуре [Якобсон]. Вербальное разрушает иконическое, обнажая в последнем его референт. Такое нарушение семиотических закономерностей влечёт за собой смерть (вербализирующего) героя. Ю.Д.Корнблатт описывает основные значения музыки как могущественной, неистовой силы и живописи/скульптуры как мёртвого статического равновесия, противопоставленных в поэтике Гоголя [СотЫаН].
В компаративистическом пассаже Одоевского, предвосхищающем живописный и музыкальный импрессионизм, проводится именно такого рода параллель — между обобщённой семантикой иконического, словесного и музыкального дискурсов. Вот, как передаёт этот фрагмент Сакулин: предположим, что нарисована картина, «в которой бы не было ничего, как в осенний петербургский вечер, где бы почти не было красок, где бы туман нельзя было различить от облака, воздух от воды, горы от зданий». В талантливом исполнении она могла бы произвести «необыкновенное впечатление», не имея «никакого определенного предмета». Её сюжет можно передать словами; «Вечером был туман».
В Музыке это же самое впечатление могло бы быть возбуждено несколькими неопределёнными аккордами, где бы одно созвучие входило в другое почти незаметно для слушателя [Цит. по: Сакулин, I, 506-507].
Язык непереводим, каждому искусству присущи свои выразительные средства, но переводимы артефакты, произведения6. Здесь актуализируется проблема