Пространство повседневности как предмет культурологического анализа

• Автор: Лелеко, Виталий Дмитриевич
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 321 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Становление проблематики повседневности в гуманитарных
науках
1.1. Повседневность в исторических исследованиях
1.2. Социология повседневности
1.3. Гносеология и психология повседневности
1.4. Семиотика повседневности
1.5. Эстетика повседневности
Глава 2. Выделение сферы повседневности как методологическая
и теоретическая проблема
2.1. Возможные направления и методология исследования повседневности
2.2. Границы и смысл понятия "повседневность"
2.3. Бытие человека и повседневность
Глава 3. Культурная семантика повседневного пространства
3.1. Контекст повседневного пространства: морфология и семиотика
3.2. Тело человека: иерархия и символика соматического пространства
3.3. Дом как locus пространства повседневности
3.3.1. Границы дома
3.3.2. Внутреннее пространство дома
3.4. Поселение — ареал-максимум повседневного пространства
Выводы
Заключение
Библиография

Введение.
Актуальность исследования. Повседневность в европейской культуре второй половины XX в. обрела новое качество под воздействием научно-технического прогресса. Современный быт базируется на новых и новейших технико-технологических разработках, неразрывно связанных с наукой. Работа, учеба, воспитание детей, хранение и приготовление пищи, профилактика и лечение болезней, ежедневные перемещения в пространстве и прочее зиждутся и функционируют в высокотехнологичной, научно фундированной среде. Все большую роль в повседневной жизни играют электронные средства массовой информации и средства связи, компьютеры. Повседневная жизнь начинает претендовать на высокую культурную значимость, выдвигается на авансцену общественной жизни, находится в центре общественного внимания.
О выдвижении повседневной жизни в качестве основного модуса бытия, основного способа существования современного человека, претензиях повседневности на высокий культурный статус свидетельствует, в частности, повышенное внимание гуманитарных наук к феномену повседневности. Отвечая на социальный заказ, на отчетливо выраженную потребность современной повседневности в ценностном утверждении и самопознании, ученые обращаются к разным аспектам современной повседневности, к повседневной жизни прошлых эпох, задают прошлому вопросы, ответы на которые ищет современная культура. Востребованность проблематики повседневной жизни в современной науке очень высока. Количество посвященных ей публикаций на основных европейских языках, включая русский, за последние 30 лет насчитывает не одну сотню наименований. Повседневность все чаще становится предметом обсуждения на научных конференциях и симпозиумах, избирается темой диссертационных исследований, освещается в научной периодике. К проблемам повседневной жизни обращаются историки, социологи, философы, культурологи, психологи и др. В настоящее время назрела необходимость синтеза накопленных в рамках отдельных наук знаний, всестороннего научного исследования повседневности, ее теоретического осмысления на основе обобщающей, философско-культурологической концепции.
Степень разработанности проблемы. В числе первых к проблемам повседневной жизни обратились историки. Еще во второй половине XIX - начале XX вв. были опубликованы работы А. Терещенко, Н. Костомарова, И. Забелина, Э, Виолле-ле-Дюка (E. Viollet-le-Duc), Э. Фукса (E. Fuchs), П. Гиро (P. Guiraund) и др., посвященные различным аспектам быта, повседневной жизни. Эти работы имели преимущественно описательный характер, что не умаляло их значения как исследований, в которых впервые были обозначены и раскрыты темы, ставшие в дальнейшем традиционными для исследований повседневности. Среди этих тем: среда обитания человека (природа, поселение, жилище), тело (питание, врачевание, гигиена, костюм), обряды (крещение, свадьба, похороны), досуг. В XX в. Й. Хёйзинга (J. Huizinga) и представители школы «Анналов» (Л. Февр, М. Блок, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Э. Ле Руа Ладюри [L. Febvre, М. Bloch, F. Braudel, J. Le Goff, E. Le Roy La-durie] и др.) обращаются к изучению ментальных структур повседневности. Историография конца XX - начала XXI вв. ставит задачу комплексного исследования как материально-предметных, так и ментальных структур повседневности, учета макроисторических и микроисторических событий в их взаимодействии и взаимовлиянии (работы А. Гуревича, Г. Кнабе, А. Ясгребицкой, Р. ван Дюльмена [R. van Dülmen] и др.).
Крупным научным направлением, представители которого обратились в XX в. к феномену повседневности, была социология повседневности (А. Шюц, П. Бергер, Г. Гарфинкель, И. Гофман, Т. Лукман, А. Сикурель. [A. Schütz, Р. Berger, H. Garfinkei, E. Goffinan, Th. Luckman, A. Cicourel] и др.). В рамках этого, феноменологически ориентированного, направления были очерчены границы повседневности. Она предстала как особая реальность, противоположная иным модусам человеческого бытия: «миру фантазии», «миру детской игры», «миру искусства», «миру религиозного опыта» и т. п. «Мир повседневной жизни» в работах феноменологов - это ментальная структура, конструируемая в процессе межличностного взаимодействия с помощью смысловых моделей реальности, содержащихся в разговорном языке и языках невербального общения.
Проблемы ментальных структур повседневности, здравого смысла, обыденного сознания, массового сознания являются традиционными для фило-

существования и функционирования окажется обеспеченной теми ментальными структурами, психологическими механизмами, ценностноориентационными установками, которые составляют в совокупности феномен обыденного сознания.
Философия имеет давнюю традицию исследования обыденного сознания. Освещение основных этапов ее развития и современный уровень понимания обыденного сознания можно найти в ряде работ51. Их анализ показывает, что основным для философии остается гносеологический подход, для которого обыденное сознание является инструментом познания мира. Специфика работы этого инструмента и своеобразие получаемого с его помощью знания обычно выявляется путем сравнения с научным познанием. В результате обыденное знание проигрывает научному как мнение — знанию, предрассудок — истине, практическое знание — теоретическому. На фоне научного знания обыденное выглядит как несистематическое, противоречивое, поверхностное, неразвитое, неполноценное, погрязшее в предрассудках52.
Подобное лобовое столкновение научного и обыденного знания, применение критериев научного (тем более — естественнонаучного) знания к обыденному выглядит сегодня некорректным. Современные исследователи стараются его избегать. Оно отражает классическую или, как сказали бы сегодня, модернистскую парадигму научного мышления53. Обыденное сознание (как знание) и научное знание могут быть соединены в бинарной оппозиции, но их сравнительный анализ должен исходить из реально существующего и существовавшего процесса их взаимодействия.
51 См.: Баталов А. А. К философской характеристике практического мышления // Вопр. философии.— 1982,— № 4; Гусев С. С., Пушканский Б. Я. Обыденное мировоззрение: Структура и способы организации.— СПб., 1994; Козырьков В. Г. Освоение обыденного мира.— Нижний Новгород, 1999; Чудинов И. А. Обыденное сознание масс.— Л., 1979 и др.).
52 " ... традиционная философия критиковала мир повседневности как неподлинный, состоящий из полуправды и обмана, как мир мнений, где властвует не разум, а воля, направляемая страстями и сиюминутными интересами".— Марков Б. В. Понятие повседневности в философии и антропологии. // Научная рациональность и структуры повседневности.— СПб., 1999.— С, 14.
53 Одна из первых постановок вопроса об особенностях обыденного сознания в новом ключе: не противопоставление обыденного знания научному для доказательства неполноценности первого, а исходя из посылки о равенстве этих форм знания содержится в статье; Федотова В. Г. Истина и правда повседневности // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания,— М., 1990.—С. 175-209.