Культурные ценности как фактор девиантного поведения : Анализ зарубежных и отечественных концепций

• Автор: Архипенко, Максим Владимирович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 143 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. РОЛЬ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ В ДЕТЕРМИНАЦИИ ДЕВИАНТНОГО
ПОВЕДЕНИЯ
§1. Понятие «культурная ценность»
§2. Культурная ценность и социальное действие
§3. Культурная ценность и социальная норма в мотивации девиантного поведения
ГЛАВА 2. ФОРМЫ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ В СВЕТЕ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ
§1. «Ценностное-ориентированное» девиантное
поведение
§2. Аномия и «аномичное» девиантное поведение
§3. Культура постмодерна как причина «аномичного» девиантного поведения
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ.
Актуальность темы исследования. Последнее десятилетие характеризуется бурным изменением жизни людей, их поведения. То, что было ненормальным, осуждаемым обществом - становится нормой, и, наоборот (например, значимость честности в последние годы снизилась, соответственно возросла значимость таких антиценностей как обман, жажда наживы и т.д.). В этих условиях возникает проблема поиска ориентиров поведения, какие поступки считать нормой, а какие - отклонением. И здесь дело не просто в массовости тех или иных форм поведения. Важно разобраться, что нормально, а что является отклонением
В этом могут помочь культурные ценности, которые стоят за социальными нормами. Такой подход открывает широкий спектр возможностей для исследования насущных проблем, связанных с девиантным поведением (например, криминальная социализация молодежи, смена нравственных ориентиров и др.). В этом состоит практическая актуальность работы.
Роль культурных ценностей в девиантном поведении актуальна и теоретически. Еще П.Сорокин сетовал на засилье функционализма в науках, изучающих социокультурные явления. Данная тенденция имеет место и в девиантологии (Причиной тому - традиция в теории девиантного поведения, в соответствии с которой девиации определяются с точки зрения «социокультурной нормы», а не «культурных ценностей»).
Социальные девиации обычно понимают как нарушения социальных норм. Именно так рассматриваются и девиантное поведение, и социальные отклонения (т.е. крупномасштабные девиации). На наш взгляд, поскольку девиации относятся к разряду социальных явлений, девиантное поведение должно анализироваться на уровне теорий социального (социокультурного) действия. Согласно данному классу теорий (П.Сорокин, Т.Парсонс и многие другие), в структуру социального действия входят не только нормы

поведения, но и ценности, причем культурные ценности являются целью социокультурного действия индивида, тогда как нормы - это императив, средство достижения данных целей.
Подобный перенос внимания от норм к ценностям поможет яснее понять глубинные основы социальных девиации, т.к. социальная норма -это установление, разрешающее или запрещающее ряд действий, а культурная ценность - первичный мотив этих действий. Этот первичный мотив может быть заглушен другими факторами социального действия: физиологическими (состояние здоровья субъекта), природными (погода), препятствием могут послужить опасения нарушить какую-либо социальную норму и т.д. и т.п., но для индивида как культурного субъекта первичным мотивом для совершения действия остается культурная ценность. Все это и обусловливает необходимость их культурологического анализа как существенного обстоятельства девиантного поведения.
Характеристика степени разработанности темы. При всей важности проблематики девиантного поведения, оно еще не стало объектом междисциплинарного исследования под эгидой культурологии. Как будет показано, в литературе пока преобладают работы социологов. Но их содержание дает импульс познавательным интересам исследователей теоретических проблем философии культуры, культурологии, социологии культуры и девиантологии, позволяет выделить в имеющейся, в том числе и социологической, литературе интересующий нас культурологический (ценностный) аспект.
Первые исследования, так или иначе посвященные девиантному поведению (В.С.Афанасьев, А.Г.Здравомыслов, И.В.Маточкин и другие) начали проводиться в нашей стране с 60-х годов XX века. Их работы имели прикладной характер и были посвящены, как правило, отдельным видам «негативных» девиаций: наркомании, алкоголизму, преступности и т.д. Теоретический вклад в становление отечественной девиантологии внесли

Последнее правило наводит на мысль, что соответствие «психическое явление - материальный символ» не является уж столь строгим. Это значит, что ученый признает, что культурные символы обладают собственной динамикой, т.е. не зависят полностью от чистой психики и развиваются, в известной степени, самостоятельно. Показательно, что, формулируя методологические правила и говоря о закономерности развития субъективного и объективного Духа, Питирим Сорокин ссылается на произведение Г.Зиммеля «Понятие и трагедия культуры». В своей концепции Зиммель утверждает, что культура, развиваясь, отделяется от своих непосредственных «жизненных» содержаний и становится «больше-чем-жизнью». Подобная постановка вопроса созвучна и Веберу, который вслед за Риккертом был склонен придавать «ценностным идеям» общезначимый характер, и Сорокиным, который первоначально выводил социальное из психического. Именно такой подход к проблеме, когда общезначимое вырастает из индивидуального, поможет впоследствии П.Сорокину гармонизировать не только свою теорию социокультурного действия, но и социокультурную динамику.
«Американский» период можно назвать реализацией идей и дальнейшим развитием тенденций, которые встречаются у Сорокина первого (российского) периода творчества. На этом этапе значение ценности в социальном взаимодействии резко возрастает, меняется само понимание культурной ценности.
Прежде всего, Питирим Сорокин полагает, что общественные науки занимаются изучением надорганики, а она «тождественна сознанию во всех своих явно выраженных проявлениях ... надорганические явления, поскольку они являются проявлениями различных форм сознания; они не возникают в результате голых рефлексов или инстинктов» [128;157].
Ученый уже не считает социальную жизнь порождением психических факторов, но по-прежнему полагает, что человеческая природа лежит в