Усадьба Щелыково как историко-культурный феномен

• Автор: Орлова, Галина Игоревна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Кострома
• Количество страниц: 217 с. : ил

СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. УСАДЬБА ЩЕЛЫКОВО В XVIII - НАЧАЛЕ XIX ВЕКОВ: ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ И МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЙ
АСПЕКТЫ

§ 1. Усадьба как явление русской культуры XVIII - начала XIX

веков

§ 2. Социально-культурные основания становления усадебного

комплекса Щелыково

§ 3. Воплощение мировоззренческой парадигмы владельцев Щелыкова в культурном проекте усадьбы
ГЛАВА II. УСАДЬБА ЩЕЛЫКОВО СЕРЕДИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКОВ: СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС И АКТУАЛИЗАЦИЯ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВОСПРИЯТИЯ
§ 1. Культурное пространство усадьбы Щелыково во второй
половине XIX века
§ 2. Усадьба Щелыково и помещик А.Н. Островский.
§ 3. Усадебные мотивы и реалии Щелыкова в драматургии Островского
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ
В истории отечественной культуры усадебный комплекс Щелыково прочно связан с именем великого русского драматурга Александра Николаевича Островского. Здесь Островский жил, хозяйствовал, вынашивал замыслы будущих драматических произведений, работал с молодыми драматургами, принимал знакомцев из театрального мира. Многие пьесы Островского отразили щелыковские впечатления автора: окрестности имения, усадебный пейзаж и архитектуру, жизненный уклад, бытовой обиход и основные занятия усадебных обитателей.
Усадьба Щелыково как явление культуры России начала формироваться задолго до того времени, когда ее владельцем оказался А.Н. Островский. Облик этой усадьбы в своих основных чертах сложился еще в XVIII веке при братьях Кутузовых, оставивших заметный след в истории отечественной культуры. Они были общественными деятелями, разделявшими идеи Н.И. Новикова и А.Н. Радищева, играли значительную роль в жизни Костромской губернии.
Будучи во многих своих составляющих типологически характерным выражением русской усадьбы вообще, Щелыково в то же время единственно и неповторимо. Сочетание общего и индивидуального в хронотопе Щелыково позволяет рассматривать щелыковский усадебный комплекс как уникальное проявление феномена русской усадьбы в целом.
Изучение русской усадьбы как целостного и внутренне единого историко-культурного феномена, обладающего собственной духовной сущностью и имеющего свою историческую судьбу, составляет основную проблему данного исследования.
Эта общая исследовательская установка обусловливает тему диссертации и способ ее рассмотрения. Работа основана на применен известной типологической модели русской усадьбы к индивидуальному феномену усадьбы Щелыково, не предполагая специального теоретического исследования усадебного комплекса в его обобщенном виде.
Актуальность исследования. Изучение усадебной культуры является одной из актуальных проблем современного гуманитарного знания, о чем наглядно свидетельствуют регулярно выходящие сборники научных статей Общества изучения русской усадьбы «Русская усадьба» (136-142). Внимательное изучение автором данной работы литературы, посвященной изучению русской усадьбы, позволило обнаружить, что «щелыковская» тема по полноте изученности значительно уступает «яснополянской», «мурановской», «спасско-лутовиновской». В литературе, посвященной Щелыкову, как правило, приоритетное место отдается вопросам пребывания в усадьбе А.Н. Островского. В этой связи описываются усадебный ландшафт, дается общий абрис усадебного комплекса, обозначаются щелыковские приметы в пьесах А.Н. Островского (как правило, наиболее очевидные), указываются люди, бывавшие в гостях у драматурга во время его пребывания в усадьбе.
Однако, за пределами очерченных вопросов остается весьма актуальная проблема: усадьба Щелыково как своеобразный историко-культурный феномен, имеющий свою особенную, индивидуальную судьбу. Причем эта судьба связана не только с именем А.Н. Островского, во многом она определяется и тем, что было до и после А.Н. Островского. Данное диссертационное исследование, вводящее в научный обиход ряд новых архивных материалов по истории Щелыкова, призвано, в значительной мере, восполнить этот пробел.
собственный мир, свой универсум. «Я», пришедшее на смену многовековому родовому «мы» по сути и явило русскую усадьбу и ее культуру. Усадебный комплекс превращался в некую пасторальную искусственную сферу, полную иносказаний, которые не были равны изображаемому и тем самым чрезвычайно расширяли смысловое пространство ансамбля. Знаковая система «родового гнезда» апеллировала к прошлому и одновременно через мир интересов растущих детей устремлялась в будущее.
«Постоянное присутствие прошлого в настоящем необычайно обостряло зрение, превращало даже самые заурядные предметы бытового обихода в путеводитель по человеческой судьбе. Такой особый вид одухотворения предметной среды - существенная часть усадебной мифологии. Образ усадьбы как бы двоился, существуя на грани реального, вполне осязаемого, и таинственного, уходящего в даль времен», - пишет Г.Ю. Стернин.
В основу метафоры хронотопа усадьбы положена идея «круга жизни», поскольку усадьба есть колыбель и могила дворянина, утро, полдень и закат его жизни, начало, середина и конец судьбы.
Усадебный комплекс стал не только репрезентацией идеи дворянского рода, но и социальной сферой, где шло ее развитие, где благородная память о своих корнях становилась составной частью личности владельца. По мнению Е.Н. Марасиновой, в усадьбе, которая часто была несравненно моложе фамилии владельца, семейная память не наследовалась, а воплощалась и актуализировалась. Опоэтизированное в российской словесности понятие «родовое гнездо» означает не древнюю историю имения, а установку живущего в нем помещика на престиж глубоких семейных корней (104; 296)