Проблема синестезии в культурно-историческом аспекте : На материале русской поэзии, музыки и живописи к. XIX - н. XX вв.

• Автор: Серебрякова, Юлия Вадимовна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 101 с.

Глава первая. Цветовая символика звука как объект исследования.
§ 1. Проблема природы явления звукового символизма. Зрительная синестезия как физиологическое явление.
§ 2. Проблема единицы звукосимволического восприятия в тексте.
§ 3. Цветовая символика звуков русского языка. Статистические методы выявления эффекта ЦСЗ (Цветовой Символики Звука)
§ 4. Цветовое восприятие поэтического текста. Методики исследования ЦСЗ в поэтическом тексте.
§ 5. Музыка как живопись, живопись как музыка. Результаты исследования соответствий цвета, звука и знаков
Глава вторая. ЦСЗ в семиотических системах.
§ 1. ЦСЗ в музыкальных формах. Вопрос о новаторстве А. Скрябина. ЦСЗ в музыке XX века (эволюция восприятия).
§ 2. ЦСЗ в художественных формах. Вопрос о новаторстве В. Кандинского. ЦСЗ в живописи XX века (эволюция восприятия)
§ 3. ЦСЗ в художественном тексте.
3.1. А. Белый - А. Блок: особенности видения в художественном творчестве.
3.2. Восприятие ЦСЗ в поэзии Б. Пастернака и А. Ахматовой
§ 4. ЦСЗ в художественных и поэтических формах. Синтез искусств в эстетике русского футуризма.
Заключение.
Библиография.
Исследование синтеза искусств вообще и цветовой символики звука в частности носят междисциплинарный характер. Сам объект изучения подразумевает множество подходов, применение методов различных наук, от физиологии и психолингвистики до философии культуры, семиотики и эстетики. Как заметил В. Руднев, «сменивший в 1970-е г.г. структуралистскую парадигму постмодернизм сделал междисциплинарность необходимым условием всякого гуманитарного исследования» (В. Руднев, 2001:235). Сейчас популярны технологии (и компьютерные, и рекламные), дублирующие по крайней мере два ряда знаков - визуальный и акустический. Не случайно исследования современной рекламы показывают, что мы несколько раз в день видим образцы до-логического, ассоциативного мышления (в целом мифологического). Социальные причины и следствия такого управления массовым сознанием ясны. А вот эстетические следствия могут быть самыми непредсказуемыми. Мы живем в эпоху смены логической парадигмы на образную, до-логическую (или, по крайней мере, в эпоху сосуществования этих парадигм). Это означает глобальные изменения в мышлении человека (а именно его отношение к реальности). Уже сейчас можно прогнозировать, что постмодернистский Текст, заслонивший собой реальность, вберет в себя и другие искусства. И появится мир, в котором любая идея будет переведена на всевозможные языки искусств. Семиотизация действительности на новом уровне - вот отличительная особенность нашего времени. Но именно семиотизация действительности, по И. П. Смирнову, была базовой трансформацией, которая привела поэзию к созданию художественной системы символизма. Поэтому материалом нашего исследования стали и произведения искусства русского Серебряного века (в сопоставлении с произведениями искусства начала XXI века), и его творцы (и каждый из них - особенный «текст жизни»), наделенные уникальными универсальными качествами. А. Белый, например, одинаково хорошо умел танцевать танго, сочинять стихотворения, прозу, научные
трактаты, рисовать. Б. Пастернак отказался от карьеры композитора и художника ради поэзии. О пластических и сновидческих способностях А. Ахматовой складывались легенды. Многие представители Серебряного века были новыми людьми, так их называли. Они тоньше чувствовали, легко учились и пришли в культуру, чтобы создать новые, невиданные формы и изменить саму антропологию творчества. А. Белый, например, писал: «Собственно символизм - никогда не был школой искусства, а был он тенденцией к новому мироощущению, преломляющему по-своему и искусство; а новые формы искусства рассматривали мы не как смену одних только форм, а как отчетливый знак изменения внутреннего восприятия мира от прорези в нас новых органов восприятия', мы (А. А. Блок, Вяч. Иванов и я) все три соглашалися: близится конец сознания и близится кризис культуры; и зреет: духовная революция в мире» (А. Белый, 1997:275). Неслучайно Эллис указывал на взаимную связь символизма и магии, художественного творчества и ясновидения вообще: «Сущность символизма - установление точных соответствий между видимым и невидимым мирами; направляя свое созерцание сквозь видимое к невидимому и передавая осязание последнего через новое сочетание или даже, видоизменение элементов реального, всякий символист тесно соприкасается с «одическими (стихийными) состояниями» всех вещей природы. Возможность символизации явлений основывается на развитии внутри себя той повышенной чуткости и восприимчивости, которая образует связь между «одическим человеком» (магический, астральный двойник) и всеми «одами вещей» (...) Символизм, стремясь заменить раздельное бытие Объекта и Субъекта слитным бытием, или самосознанием, бытием в видении, выдвинул вопрос о связи художественных методов с метаморфозой самого субъекта» (Эллис, 1998:200, 257). Одержимость поисками надопытных сущностей всюду, в самой обыденности (А. Ханзен-Леве, 1999:33), привела к «семиотизации действительности».

творческой эволюции Скрябина можно проследить смену самого языка музыки - переход от тональной музыки к атональности.
Именно открытие этого нового языка музыки произвело такое впечатление на современников композитора. Попытка светомузыкального синтеза, предпринятая Скрябиным в «Прометее», была засвидетельствована в дневниках А. Блока, статьях музыкальной прессы, воспоминаниях Б. Шоу, А. Дункан, активно обсуждалась на «Средах» Вячеслава Иванова. Симптоматично встречающееся в стихотворении Вяч. Иванова «Памяти Скрябина» сравнение музыканта с Иовалисом (указание на связь с традицией немецких романтиков). Для Иванова Скрябин становится тем представителем современной культуры, чье творчество отражает возникновение «новых форм коллективного сознания», вызванных к жизни «теснейшей общественной сплоченностью» (ст. «Легион и соборность»). Более того, художественные искания композитора в области синтеза искусств связываются мэтром символизма с «духом революции» (ст. «Скрябин и дух революции»), называются порывом к «теургической соборности» из плена индивидуализма (ст. «Взгляд Скрябина на искусство»). Вяч. Иванов стремится определить место Скрябина в деле созидания новой, «органической культуры».
В.Э. Мейерхольд, увлеченный многими идеями Иванова, воспринимает синтез искусств в творчестве Скрябина в том же, «мистериальном» ключе и надеется, что композитор способен слить «в единую гармонию и музыку, и танец, и свет, и опьяняющий запах полевых цветов и трав» (раздел «Балаган» книги «О театре»). И после смерти Скрябина Мейерхольд продолжает считать его творцом «Мистерии», которая должна была выполнить жизнестроительную миссию (некролог «Скрябин»).
В лекции К.Д. Бальмонта, прочитанной 21 марта 1917 года в Малом зале Московской консерватории, позднее опубликованной отдельной брошюрой, виден иной подход к скрябинским идеям. За эстетски