Этнокультурная идентичность : Онтология, морфология, динамика

• Автор: Малыгина, Ирина Викторовна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 305 с.

Глава 1. Идентичность как проблема философского и социально-гуманитарного знания
§1. Идентичность как универсалия бытия и
сознания
§2. Идентичность как социальный феномен
§3. Идентичность как форма психологической адаптации
Глава II. Этнокультурная идентичность:
(• сущность и структура
§1. Сущность и природа этничности
§2. Функциональная специфика этнокультурной
идентичности
§3. Структура этнокультурной идентичности:
синхронический и диахронический аспекты
Глава III. Генезис этнокультурной идентичности,
и эволюция ее исторических форм
(ф. § 1. Этнокультурный ресурс родовой идентичности и
ее воплощение в культурных формах архаического
общества
§2. Синтез генетических и социокультурных оснований в
структуре этнической идентичности
§3. Симультанность и прецедентный характер
национальной идентичности
Заключение
Литература

Актуальность темы исследования
Глобализация как объективный процесс, во многом определяющий контуры будущего мироустройства и сопровождающие его активные интеграционные и коммуникативные процессы со всей отчетливостью обнажили проблему субъектов становящегося миропорядка. Нельзя не признать в связи с этим, что национальные государства утрачивают статус не только «единиц выживания», но и доминирующих субъектов мировых политических, экономических и культурных процессов; все активнее эти функции принимают на себя военно-политические блоки, экономические союзы, сетевые организации и т.д. Осмысление происходящих в мире изменений сопровождается появлением в рамках гуманитарного дискурса целого ряда прогнозов, касающихся нового миропорядка. Современные исследователи предсказывают возвращение в мировую политику «глобальных воителей», имея в виду религиозные сообщества и транснациональные корпорации (Э.Тоффлер); позиционируют появление новых «монопольных» субъектов глобального человеческого сообщества, предрекая «столкновение цивилизаций» (С.Хантингтон) и «столкновение фундаментализмов» (Т.Али); отмечают тенденцию к возврату гетерогенной мировой системы, аналогичной той, которая существовала в доиндустриальную эпоху, до переустройства мира по национальногосударственному принципу, когда субъектами политики были не только государства, но и церковные общины, религиозные ордены и торговые союзы (Ф.Бродель). Активные интеграционные и коммуникативные процессы дают в ряде случаев основания утверждать, что дальнейшее развитие человечества пойдет по пути сокращения национального и повышения социальнокультурного (сословного, профессионального) разнообразия (В.Хилл).
Совершенно очевидно, что обратной стороной отмеченных процессов и
тенденций становится снижение значимости национальных оснований идентичности личности, ослабление чувства принадлежности индивида к определенному государству, обществу и культуре; все чаще можно слышать о транснациональности и двойном гражданстве. Вновь как ценность провозглашается космополитическая идея «человека мира».
Вместе с тем, формирование некой «сверхнациональной» или «транснациональной» идентичности носит болезненный и противоречивый характер, о чем свидетельствует целый ряд этнонациональных конфликтов, которыми ознаменовалась вторая половина XX века.
Этот объективный конфликт идентичностей в различных формах, в том числе скрытых, присутствует во всем мире. Вопреки вестернизации и популяризации мультикультурализма в национальных культурах разных стран возникли и окрепли охранительные тенденции. Во Франции под влиянием консолидированного этнического протеста государство принимает программы по защите чистоты национального языка. В благополучных Австрии и Австралии отмечается рост ксенофобии. Европа стремится (в явном противоречии с транслируемой в страны Восточной Европы идеологией «открытого общества») закрыть свои границы для азиатских и восточноевропейских мигрантов. В ряде европейских стран отказ от национальной валюты (национальной символики) в пользу евро (транскультурного символа) и от национальных Конституций в пользу общей европейской Конституции вызвал активный протест населения.
Тем не менее, приходится признать, что к началу третьего тысячелетия н.э. человек оказался «на границах» множества социальных и культурных миров, контуры которых все больше «размываются» в связи с глобализацией культурного пространства, высокой коммуникативностью, плюрализацией культурных языков и кодов. Осознавая и переживая свою принадлежность к пересекающимся макрогрупповым множествам, человек стал носителем сложной, множественной идентичности. Этим обстоятельством обусловлен

рой определяются не территорией и не формальным членством в группе, а пределами эффективных коммуникаций»1. Это область, где вырабатываются особые нормы, собственный язык, системы действий и разделяются специфические значения. Человек, принадлежащий к тому или иному социальному миру, чувствует себя его частью, ощущает себя в нем как «дома»2. Внутригрупповая коммуникация, с одной стороны, способствует социальной интеграции, с другой, - усиливает внешнюю дифференциацию. Это приводит к тому, что люди, оказавшиеся вне границ данного культурно - коммуникационного пространства, «кажутся странными» либо «вообще не считаются людьми»3.
Таким образом, Т.Шибутани отмечает, что неотъемлемым атрибутом идентичности является такая модальность сознания, которая оформляется в параметрах «мы - они», «свои - чужие». Важным представляется нам наблюдение Шибутани, согласно которому уровень толерантности растет в процессе социокультурной динамики и достигает наивысшего уровня в современном обществе. Это объясняется тем, что возможность участия современного человека в нескольких социальных мирах, быть подключенным к различным каналам коммуникации оставляет все меньше места для идентификации других людей как «чужих»4.
В рамках методологии символического интеракционизма сформировалась и так называемая «теория социальных ролей», с позиций которой поведение человека в том или ином социальном контексте определяется главным образом существующими ожиданиями других людей, а не его внутрипсихологи-ческими характеристиками. Впервые в контекст социально-философского дискурса понятие социальной роли ввел все тот же Дж.Мид. Впоследствии эти идеи были развиты и оформлены в «теорию ролей», в первую очередь,
1 Шибутани Т. Социальная психология. - Ростов-на-Дону, 1999. - С. II5.
2 Там же. - С. 118.
3 Там же. - С.116.
4 См.: Там же.