Власть знания в информационном обществе: от гносеологической к социокультурной интерпретации

• Автор: Буйвол, Максим Алексеевич
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 154 с.

1. Культурфилософские основания исследования соотношения знания и власти в информационном обществе
1.1. Информационное общество как общество знания: проблематизация культурфилософского плана исследований
1.2. Власть знания и информации в
процессе трансформации современной культуры
1.3. «Смещение власти» в информационном обществе от центра к ее «микрофизике»
2. Социокультурные трансформации власти знания в информационном обществе
2.1.Гносеологические аспекты власти
знания в историко-культурной ретроспективе
2.2.Социокультурный аспект власти информации
2.3.Социокультурная роль образования - института
по производству и воспроизводству знания как информации
3. «Смещение власти» и «оверстрат интеллектуалов» как социокультурные последствия трансформации знания
3.1. Информационные коммуникации, их значение в «смещении власти»
3.2. Стратификация информационного общества и статусные особенности «оверстрата интеллектуалов»
3.3. Оверстрат интеллектуалов как культурный фактор роста новых осевых структур в информационной социальности
Заключение
Список использованной литературы

Актуальность исследования по заявленной теме объясняется рядом обстоятельств философского, культурологического и научного характера. Во-первых, современная философия, провозгласив деконструкцию метафизики, отказалась от субстанциализма как исследовательского метода и вызвала необходимость переосмысления существовавших способов концептуализации взаимосвязи любых сфер природной и социальной реальности. Метафизический субстанциализм, объясняющий реальность из фокуса единого начала (субстанции) и абсолютной истины сменяется позицией современной философии, которая теперь видит возможность связи разных контекстов обоснования и только в их сцеплениях и переплетениях ищет истину. Истина по необходимости приобретает контекстуальный характер и принимает позицию, легализиющую релятивность. Деконструкция единства истины вызывает трансформацию и даже разрушение ее гносеологической власти над классом однопорядковых явлений, предметов, процессов, сущностей. В ситуации, когда легитимируется возможность как единство истины, так и ее гетерогенности, как абсолютности, так и плюральное ее контекстуальных (культурных, повседневных, жизненных) смыслов, вопрос о ее гносеологической власти как сопряженной с ее реализацией в социальной сфере ( вопрос интересный для философии со времен Платона и всегда решающийся в ракурсе тоталитета единой истины) требует аутентичных форм интерпретации.
Во-вторых, новый характер реализации властной силы истинного знания имеет культурный резонанс, когда современная информационно-коммуникативная (постиндустриальная, посттрадиционная, постсовременная и т.д.), культура связывает себя главным образом с трансформацией именно знания. Знание приобретает информационную форму и как таковое дополняет свою гносеологическую власть, начиная играть решающую роль во властных социальных структурах.
Названный культурный резонанс сказывается во включении знания как информации в широкий социальный контекст. Анализа требует изучение процессов реального функционирования информации в обществе в аспекте ее воздействия на властные отношения.
В-третьих, современная культура видится как культура постоянного и непрерывного становления, культура всегда находящаяся в залоге «пост-». Постсовременность или постмодернизм - это квалификации культурного состояния современности как культуры постоянной динамики, различных столкновений случайных траекторий движения, маргинальных пересечений и локальных детерминаций. Власть, обязанная «снимать» в ситуации культурной неустойчивости, непрерывность динамики меняет характер управления, которое становится не управлением какой-то предметной сферой, но управлением самим процессом движения. Такая власть не может связать себя с единым началом, в котором сосредоточена вся полнота знания - устойчивого и абсолютного. Его как такового, то есть устойчивого и абсолютного, теперь, в информационной культурной действительности, больше не существует. Знание превратилось в информацию, потоки которой постоянно меняются. Это вынуждает менять характер социальной структуры власти: она также становится гетерогенной и плюралистичной. Локальные детерминации санкционируют появление «микрофизики власти» (М. Фуко), схватывающей различные «облака социальности» (Ж..- Ф. Лиотар) и инициирующей появление «государства - минимум» то есть государства, где единая административная власть как власть центра «рассыпана» по отдельным периферийным сферам («микрофизика»), В российской социальности, всегда настаивающей на идее государственности и державности и в то же время включающейся сегодня в мировое экономическое и политическое пространство, исследование этих процессов и их адаптация к отечественной почве приобретают особую значимость и актуальность.
воздействует на культуру таким образом, что любой индивид начинает чувствовать себя субъектом власти, влиять на власть из своей «микрофизической» позиции.
Норберт Больц ( , с.26) в работе «Новая история», говоря о СМИ как о творце субъектов политической власти, вводит понятие «медиальной инсценировки»: «Вследствие того, что наши знания о реальности
опосредованы СМИ, стало бессмысленным отличать отображение от отображенного явления. Что есть тот или иной политик или событие, можно понять лишь в их медиальной инсценировке. То, что реально происходит, становится общественным событием только через свое медиальное отображение»* (цит. поЗЗ, с.26). Развивая эту мысль В.П. Пугачев вводит понятие «непосредственно политические» и «политически значимые» коммуникации. Их статус и назначение в процессе влияния СМИ на политику, считается, различен: первые обеспечивают участников
политической жизни информацией и делают возможными коллективные действия больших групп людей, определяют направленность этих действий; вторые влияют на политику через формирование субъектов политики, мотивационной основы политического поведения. Телевидение, видеотехника и компьютеры воздействуют на психику, способы восприятия политических событий, нравственные ценности, общественные и политические установки; это воздействие более сильно, чем воздействие важнейшего института социализации - школы. Содержание и способы организации телевизионных передач определяют облик граждан как субъектов политики, политические ориентации и активность, электоральные предпочтения. Говоря о масштабе влияния СМИ, то есть о степени влияния информационной власти, хочется привести слова Н. Лумана о том, что ее воздействие проявляется на уровне социальных, групповых механизмов. СМИ генерируют социальную память,- определяют социальный смысл происходящих события, тем самым программируют настоящее и будущее политическое поведение граждан ( 1, 36, р. 15).