Формы репрезентации мифологической модели культуры в России конца XIX - первой половины XX вв.

• Автор: Губарева, Ольга Викторовна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Белгород
• Количество страниц: 143 с.

Глава I. Структурно-семиотический анализ мифологической модели культуры в России конца XIX - первой половины XX вв
1.1. Сущность мифологической модели культуры и формы ее проявления в России в конце XIX - первой половине XX вв
1.2. Две формы репрезентации мифологической модели в контексте мифотворчества: особенности функционирования
Глава II. Трансформация мифотворчества в советской культуре первой половины XX века
2.1 Натурализация мифа как условие трансформации мифологической модели в советской культуре первой половины XX века
2.2 Механизмы создания мифологического образа (на материале искусства 1930 - 1950-х годов)
Заключение
Библиографический список

Актуальность темы исследования. Современное состояние отечественной культуры характеризуется как «ситуация социокультурного перехода». Как правило, такие периоды связаны с распадом прежней системы ценностей, трансформацией мировоззрения человека и общества, социокультурными сдвигами, провоцирующими деструктивные явления в культуре, а также поиском выходов из состояния кризиса, которые зачастую репрезентируются в системах, построенных по законам мифологики.
Рубеж XX - XXI вв. в России ознаменован сменой тоталитарной эпохи посттоталитарной, провозгласившей демократию в политике и рыночные отношения в экономике. Казалось бы, наша страна начинает принципиально новый виток развития, на котором удастся избежать ошибок собственного тоталитарного прошлого, не допустить возврата «системы идей», трансформировавших жизнь каждого советского человека по законам дискурсивных образований.
Однако уже сейчас, по прошествии всего полутора десятилетий, можно отметить, что принципы, положенные в основание советской культуры, продолжают действовать и сейчас. В соответствии с установками, которые на протяжении нескольких десятилетий действовали в советской культуре, формируется и постсоветская социокультурная реальность. Отказ от идеологии не уничтожил, а преумножил потребность в уходе от реальности. На смену «системе идей» пришла «система вещей» (Ж. Бодрийяр). Мы становимся заложниками общества потребления, в котором единственной ценностью является процесс регулярного обновления вещей.
И «система вещей», и «система идей» представляют собой механизмы социокультурной регуляции, сходные в основных своих принципах. В силу отсутствия исторической дистанции мы пока не можем адекватно интерпретировать нынешнюю социокультурную ситуацию. Поэтому вполне уместной и конструктивной представляется практика исторической аналогии, суть которой - сопоставление рубежа XX - XXI веков с рубежом XIX
веков - эпохой Серебряного века. Безусловно, нельзя провести полную аналогию между культурой рубежа XIX - XX вв. и рубежа XX - XXI вв., однако можно говорить об определенной соотнесенности ряда явлений и процессов двух эпох, о наличии схожих моделей, определяющих принципы их социокультурной регуляции.
Эта позиция отразилась в попытке автора диссертации выявить специфику функционирования моделей социокультурной регуляции в ситуации перехода конца XIX - начала XX века. Предлагаемая в диссертационном исследовании мифологическая модель культуры представляется актуальной и для объяснения феноменов современной социокультурной ситуации.
Степень разработанности проблемы. Предлагаемое в диссертации методологическое основание исследования социокультурных процессов конца XIX- первой половины XX века базируется на анализе понятий «модель культуры» и «мифологическая модель культуры».
Исследование специфики репрезентации мифологической модели в культуре невозможно без учета различных аспектов понимания мифа. Поэтому представляется логичным рассмотреть различные точки зрения на природу и сущность мифа.
Несколько редуцируя картину истории исследования проблемы мифа, можно говорить о том, что до конца XVIII века оно носило характер демифологизации. Определенная «реабилитация» мифа была предпринята в этом же столетии немецкими поэтами-романтиками (Я. Гримм, В. Гримм и др.) и Ф. Шеллингом, которые рассматривали миф в качестве одной из культурных форм общественной жизни.
Во второй половине XIX века друг другу противостояли две магистральные школы изучения мифов. В 1860 - 1890 годы миф привлекает внимание представителей культурно-антропологической, или эволюционистской, школы (Л. Леви-Брюль, Э. Тейлор, Дж. Фрезер и др.), интерпретирующих данное понятие в рамках позитивистского знания и
составляющей последней и в своем развитии стимулирует преобразование форм коллективного. Его гипотеза имела широкий философско-социальный смысл. Как отмечает В.Е. Кемеров, «из нее следует, что не только творческая деятельность артиста, но и все содержание индивидуального (практическое, обыденное, опредмеченное и «сокровенное»), вся совокупность его форм (от уникальных до тиражируемых) создают поток социального процесса, взаимодействуют через разные средства осуществления коллективного, продуцируют новые схемы действия, общения, знания и тем самым изменяют характер систем, объединяющих людей в коллективности»[97: 268].
Эффективность данного подхода доказана исследованиями современных авторов. Так, В.П. Руднев выделяет два уровня сознания - индивидуальное, формирующееся на основе личного опыта и основанное на рациональном постижении мира, и социально-идеологическое, нейтрализующее противоречия, возникающие в сознании индивида, и действующее по законам мифологики [190]. А.М. Салмин, отмечая наличие двух уровней сознания в пространстве культуры - социально-коллективного и индивидуального - отмечает, что индивидуальное сознание основано на эмоциональном переживании человеком смыслов; коллективное же сознание основано на формально-ритуальном принятии абстрактных смыслов коллективной идеологии, которые эмоционально индивидом не переживаются [195] В.А. Чаликова, исследуя специфику тоталитарного мышления, отмечает, что оно функционирует только на уровне коллективного сознания, на индивидуально-личностном уровне совершенно не прочитываясь. Исследователь показывает, что конструкт «тоталитарный человек» может быть применим только к некоторому абстрактному «третьему лицу», но не к конкретным людям, живущим в условиях тоталитарных режимов [245].
С учетом результатов данных исследований мы при анализе форм репрезентации мифологической модели культуры в России конца XIX