Пространство российской провинции : "Жизнесмыслы"

• Автор: Отставнова, Ирина Владимировна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Саранск
• Количество страниц: 150 с.

ГЛАВА I. «ПРОВИНЦИЯ» КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
1.1. «Провинция - столица» в культурном контексте
1.2. Хронотоп российской провинции
1.3. Ментальные характеристики провинции
ГЛАВА II. ПРОВИНЦИЯ КАК МЕТАФОРА И КАК РЕАЛЬНОСТЬ
2.1. Мирочувствование провинциала в русской литературе
2.2. Научная библиотека им. М.М. Бахтина Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева как провинция культуры
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Актуальность темы исследования. В России, как ни в какой другой стране, остро чувствуется деление государства на центр и провинцию. Это деление происходит не только по географическим, но и по политическим, экономическим, социокультурным параметрам. Российская провинция - особый мир, государство в государстве, общество, живущее по своим законам и нормам поведения, подходящее к текущим событиям с собственной шкалой ценностей. Оторванность российской провинции от центра, ее психологическая обособленность, порожденная социально-экономическими реалиями, выработали особое мироощущение у ее жителей.
Россия - одно из немногих государств, где сохраняется разделение национальной жизни на «столичную» и «провинциальную» (здесь не учитываются имеющие иную природу дихотомии «город - село», «мегаполисы -малые населенные пункты»). По сути, в России сосуществуют две цивилизации: одна базируется в Москве и Петербурге, другая - во всей остальной России. «Между центром и провинцией сложились отношения, содержащие элементы конфликтов и противоречий, вызванные тем, что гипертрофия центра объективно ведет к упадку провинции. Дихотомия «центр - провинция» на протяжении вот уже нескольких веков российской истории воспроизводит расщепленный тип общественного развития: с одной стороны, модернизирующий центр, с другой - противостоящий ему мир провинции, подвергающийся модернизации» [178, с. 34].
Для историков и теоретиков культуры, как и для жителей самой провинции, важным является постижение жизнесмыслов «провинциальности», особенно в XXI в., когда географический смысл понятия провинции сильно редуцирован. Выступая в роли инерционной системы отсчета, провинция позволяет оценить достоинства (художественные, нравственные, социальные) и устоявшихся явлений, и инновационных процессов.
Давно ведутся споры о неоднозначности определения «провинция», соотношении понятий «провинциальный» и «региональный». Историки, философы, филологи, музееведы, культурологи пытаются подвести некоторые итоги и проанализировать, какие тенденции в развитии российской культуры, и в частности провинциальной, способны определить ее лицо в наступившем столетии.
Правомерен вопрос: что же такое провинциальная культура? Наиболее простым и приемлемым будет ответ, что культура провинции - в каких бы территориальных пределах ее ни выделять и какой бы высокой или примитивной она ни казалась - есть творческое выражение исторически сложившихся духовных, материальных и общественных потребностей ее жителей. Именно эти потребности придают провинциальной культуре тот оригинальный облик, который отличает ее от культуры столичной, находящейся под постоянным инновационным воздействием Запада. Многообразие России позволяет любой провинции иметь собственную значимость. С другой стороны, культура местная есть часть культуры общероссийской.
Русская провинция как историко-культурный феномен оказывает влияние на процесс смены мировоззренческих парадигм, инициируя обращенность общественного сознания к отысканию общих корней развития в истории и культуре при непременном сохранении эмпирической отдельности и творческого своеобразия каждого индивидуального бытия. Возрождение провинции будет способствовать преодолению кризиса, вызванного изменениями в духовной ситуации и соответствующим им разрывом с основными воззрениями прошлого.
Состояние разработанности проблемы. Философские интерпретации, примыкающие к историческим концепциям русской провинции, отличаются разнообразием и глубиной постижения этого культурного феномена. Прежде всего, заслуживает внимания вопрос о качественных характеристиках провинциальной культуры. Ее рассматривают и как благо, щедрый источник, из которого общество черпает силы, и как пережиток прошлого, средоточие духовно
географическом и социокультурном «пространстве», сфокусированных в оппозиции «центр - периферия», так и принципиальную несводимость друг к другу сфер культуротворчества, к которым относятся эти высказывания и суждения. Такое двойственное отношение к этому понятию не дает душевного покоя, может быть, поэтому «российская глубинка» дала миру столько талантливых личностей. Как сказал Д.С. Лихачев: «Нам грозит культурное одичание и ощущение своего одиночества в стране, обладающей одной из самых великих культур мира. Прежде всего надо спасать культуру провинции... Именно провинция держала уровень экономического благополучия, уровень культуры. Вспомним, что большинство талантов и гениев родилось и получило первоначальное образование не в Петербурге и не в Москве. Эти города только собирали все лучшее, объединяли, способствовали процветанию культуры, но рождала гениев именно провинция» [118, с. 127]. Одновременно существуют и российская провинция как социальный, культурный, политический феномен, типологически изучаемый различными социальными и гуманитарными науками, исследуемый публицистикой и постигаемый в литературе, и конкретика каждой российской провинции, и безграничное число «провинций» в ойкумене общей и индивидуальной жизни и души каждого исторического субъекта. Применительно к отечественной ситуации эта полифоничность усложняется и обостряется как благодаря особенностям отечественного исторического и социокультурного «пространства», которое в известном смысле заместило «время», так и благодаря тому, что отношения «центр - периферия» стали в России еще одной линией раскола общества: «Мы протестуем только против поглощения провинции одним центром, против непризнания за провинцией ее человеческих прав, мы, наконец, протестуем потому, что в самой жизни видим основания для своего протеста», - пишет A.C. Гациский в открытом письме Д.Л. Мордовцеву «Смерть провинции или нет?» [41, с. 8].
Сегодня можно достаточно определенно говорить о том, что к началу XIX в. оформилось провинциальное пространство России, отражающее специ-