Экология культуры: культурно-антропологические аспекты

• Автор: Кулабухов, Дмитрий Анатольевич
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Белгород
• Количество страниц: 148 с.

Глава 1. Философско-культурологические основания экологии культуры
1.1. Экология культуры: к проблеме осмысления понятия
1.2. Экология культуры как фактор формирования экологии личности
1.3. Экологический гуманизм - основа экологии культуры
Глава 2. Эколого-культурные ценности как концепты формирования человека и мира
2.1. Экология культуры в системе «человек - природа - общество»
2.2. Экология информационного пространства в современной социокультурной среде
2.3. Экология культуры в глобализирующемся мире
Заключение
Список использованной литературы

Актуальность исследования обусловлена кризисом планетарного масштаба системы «человек - природа - общество», предопределенным необходимостью предотвращения термоядерной войны, обеспечения безопасности людей, ликвидации голода, нищеты и неграмотности, загрязнения окружающей среды, нерационального использования наличных природных ископаемых и т.п., явившихся результатом утраты духовнонравственных парадигм культуры. В ситуации экоцентризма человечество оказалось перед выбором «конструирования» новой модели социума на основе экологии культуры как идеи равноправного состояния всех форм теоретического опыта человечества. Экология культуры выступает доминантным фактором обеспечения равновесия во взаимоотношениях человека и природы, человека и общества, человека и цивилизации, регулирующим социоприродные отношения, соединяющим природу и культуру, обеспечивающим сохранение культурного наследия, духовной, нравственной жизни человека. В итоге культурно-экологическая, культурнотворческая деятельность порождает способность человека к преображению не только природы, общества, но и самого себя в соотнесении с базовыми антропологическими ценностями, составляющими основу культурного сознания.
В этих условиях усиливается значимость исследований, посвященных «устойчивому развитию» планетарного сообщества, «коэволюции человека и биосферы» (H.H. Моисеев), ускоряющих процесс перехода от экоцентризма к экокультуроцентризму, а также разработки новых ценностно-нормативных парадигм культуры, форм и способов, условий и факторов их реализации.
В связи с вышеизложенным, в условиях понятийно неустойчивого толкования понятия «экология культуры», возрастает актуальность философского и культурологического осмысления экологии культуры в контексте анализа глубинных причинно-следственных связей ее многоплановых явлений: от чисто биологических до идеи охраны

памятников традиционной культуры, - в системе «человек - природа -общество» как фактора формирования человека и мира.
Степень разработанности проблемы. Многовекторность направленности экологии культуры предопределила необходимость поиска особой методологии ее философско-культурологического анализа. Поэтому данная работа, имеющая комплексный междисциплинарный характер, базируется на основных автономных достижениях философской, культурологической, исторической, филологической, этнографической, искусствоведческой мысли. Это обстоятельство обусловило обширную источниковедческую базу исследования, освоение широкого круга концепций и методологий и выявление на их основе собственных подходов к решению поставленных задач.
Экология культуры - самая молодая из культурологических дисциплин, содержание которой до недавнего времени рассматривалось как интуитивно ясное, не нуждающееся в специальном анализе, что не отрицает существования явлений самой культуры, появившихся на заре ее зарождения и свидетельствующих о гармонизации отношений «человек и природа», «человек и общество», «человек и культура», как и литературы, в которой затрагиваются вопросы экологии культуры. Так, анализу мифологических представлений, отражающих «экологическое» сознание древнего мира, посвящены труды многих философов и этнографов (Дж. Вуд, Дж. Фрэзер, J1. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Ф.Х. Кессиди, А.Ф. Лосев, Н.Н. Моисеев, Э. Тайлор, С.В. Токарев, М. Элиаде и др.). Единство происхождения мира, освещение взаимосвязи и зависимости человека от божественной сущности мира и природы нашло отражение в средневековых религиозно-философских концепциях (Блаженный Августин). Развитие научных представлений о взаимосвязи и отношении природы и общества берет начало в космогонизме древнегреческой философии, в единстве макрокосма-вселенной и микрокосма-человека, а также в зороастризме ариев и даосизме древнекитайской философии. Внимание к природной сущности человека,

максимальной типизации образов молодых дворян (любопытно, кстати, отметить, что брат Арсеньева Георгий-«земледелец», народоволец, борец за счастье тех, кто возделывал землю, заведовал в Полтаве земской статистикой). Булгаков, сужающий круг близких Турбина, ограничивается созданием образа младшего брата, которого, как и одного из своих родных братьев, в романе назвал Николаем. Юный Николка является типичным юным защитником народа, уверенным лишь в победе, что доказывает осознанный выбор автором имени того, кто на самом деле ради общей идеи и победы (Николай - «побеждающий», 168, 16), скорее всего, погибнет.
Отношение к героям романов конкретизируется посредством наделения их распространенными именами, имеющими вполне определенные и вполне соответствующие их носителям значения. Ничем не примечательный, хитрый и трусливый муж Елены Турбиной Сергей Тальберг носит «римское родовое (фамильное) имя» (168, 99), как, соответственно, и родовые черты прибалтийских немцев. Обладатель по-царски величественного голоса, бывший лейб-гвардии уланского полка поручик, давний блестящий воздыхатель Елены Шервинский, безусловно, должен обладать царским, львиным именем «Леонид» (что по-гречески означает «подобный льву») (168, 64), которым и удостаивает своего героя Булгаков. Окопный офицер Мышлаевский, абсолютно уверенный в своей правде и временности хаоса, за которым неизбежно наступит порядок, не может именоваться иначе, чем Виктор - «победитель» (168, 29). А вот предтеча большевизма Шполянский, в отличие от своего прототипа Виктора Шкловского, назван Михаилом, что по-древнегречески значит «равный Богу» (168, 77), тогда как «мерзости в нем как в тысячелетнем дьяволе» (32, I, 416). Таким образом Булгаков, вероятно, пытается представить обобщенный тип двуличного человека, зачастую скрывающегося за внешней — обманчивой — маской приличий. Но обычно имя героя прямо отсылает нас к его ведущему — довольно типичному, распространенному качеству. Например, Ирина Най-Турс в романе Булгакова, как и ее имя «Ирина»,