Специфика отношений "я - другой" в советской культуре 70-х годов

• Автор: Кирзюк, Анна Андреевна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 142 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Субъект позднесоветской культуры в его отношениях с
1.2. Специфика отношений «я» и «другой» в повседневности позднего социализма
Глава 2. Формы отношений субъекта с безличными «другими» языка и идеологии
2.1. Основные дискурсивные стратегии сопротивления официальному языку
2.2 Функциональная эффективность официальной идеологии в культуре зрелого социализма
Глава 3. Функционирование образов «внешнего иного» и «внутреннего иного» в советской культуре 70-х
3.1. «Внешний иной»: образ Запада и его восприятие
3.2. Особенности идеологического освоения прошлого в официальном историческом нарративе
Заключение
Список использованной литературы
«ближними другими».
1.1. Доминирующие модели самоидентификации.

Введение
Актуальность темы исследования. Тема диссертационного исследования представляется актуальной по нескольким причинам.
Во-первых, культура 70-х стала к сегодняшнему моменту прошлым, удаленным настолько, чтобы, с одной стороны, быть предметом научного анализа, а с другой, чтобы стать объектом коллективных мифологизаций. Широкое использование советской символики в современной индустрии рекламы, моды, развлечений, появление специализированных сайтов и каналов в СМИ - симптомы массовой ностальгии, которая уже сама стала предметом культурологической рефлексии (С. Бойм, Л. Горалик, Е. Николаева). Очевидно, что ностальгия - особенно, если она имеет коллективную природу и эксплуатируется в дискурсе массовой культуры (или создается им) - неизбежно мифологизирует свой объект, поэтому способствует скорее его забвению, чем воссозданию. Поэтому вполне возможно, что в скором времени уникальная, чрезвычайно разнообразная и сложная культура советской эпохи редуцируется к набору штампов политической риторики, простых и обаятельных ретро-картинок, предметов и слоганов - и в таком виде останется в коллективной памяти последнего советского и в представлениях постсоветского поколений.
Во-вторых, если исходить из преемственности между настоящим и прошлым культуры, позднесоветская эпоха интересна как место рождения и существования совокупности мироощущений, ценностей, привычек, ментальных стереотипов, а также интеллектуальных и художественных открытий, которую наследует современность.
В-третьих, актуальной остается тема «другого». Различные направления философии ХХ-го века постулировали зависимость субъекта от разного рода «других»: идеи диалогизма и «коммуникативного
существования» - от другого субъекта; структурализм и постструктурализм — от «других» языка, дискурса, идеологии, желания, рынка. «Другой» является фундаментально значимой инстанцией, определяющей в субъекте все или
почти все (идентичность, убеждения, вкусы, содержание памяти), находящейся вовне, и одновременно, внутри него («я - это другой», как говорил Лакан). С этой позиции исследование позднесоветской культуры в ракурсе отношений «я - другой» представляется весьма продуктивным, поскольку позволяет охватить различные ее уровни - от тактик повседневных взаимодействий людей до стратегий дискурсивного сопротивления языку власти и особенностей строения коллективной памяти.
Степень научной разработанности проблемы. Проблема «другого» и «другости» разрабатывалась и продолжает разрабатываться исследователями самых различных направлений. Они составляют первую группу авторов, к которым мы обращались в процессе диссертационного исследования. Вторую группу источников составляет достаточно широкий круг работ, посвященных различным аспектам культурной, общественной, повседневной и политической жизни общества «развитого социализма».
В первой группе исследований следует выделить несколько подгрупп. Прежде всего, это авторы, проблематизировавшие зависимость субъекта от другого субъекта (от «ближнего другого» в нашей терминологии). Идея о том, что «я» онтологически неустойчиво и для обретения идентичности нуждается во «взгляде другого» разрабатывалась М. Бахтиным, П. Бергером, А. Кожевым, И. Коном, Ч. Кули, Ж. Лаканом, Дж. Мидом, Ж-П. Сартром и другими. Позиция, согласно которой «я» конструируется «Большим Другим» (под которым здесь понимается единство языка и идеологии, определяющее специфику тех дискурсов, которые субъект вынужден потреблять как носитель данной культуры) представлена в работах Р. Барта, Ж. Деррида, Ж. Лакана, представителей французской школы дискурс-анализа (Ж-Ж. Куртина, М. Пеше, П. Серио), Л. Альтюссера и других. Зависимость мышления субъекта от структур языка (наличие которой и позволяет рассматривать идеологию и язык как единого Другого с большой буквы) утверждалась и исследовалась в трудах по языкознанию В. Гумбольдта, А. Бодуэна де Куртэне, Ю, Караулова, А. Потебни, а также в работах

характера так же, как и в плане индивидуальном. У Лакана зависимость «я» от «другого» вызвана некоей фундаментальной нехваткой (наличием в человеке изначальной «трещины», «зазора»). В индивидуальном плане субъект не может избавиться от «нехватки» (имеющей онтологический характер), и, следовательно, стать более автономным от «других». Он может стать более автономным в культурно-социальном плане (в качестве элемента системы), «по мере роста общего ресурса социальной системы», если согласиться с В.М. Петровым1. Принципы взаимопомощи и «человеческого отношения», на которых основывались отношения «я-другой», действовали в условиях хронического дефицита («нехватки»). Эта ситуация подтверждает то, что писал о бедности при социализме Маркс: «Она есть пассивная связь, заставляющая человека ощущать потребность в том величайшем богатстве, каким является другой человек»2.
Резюмировать вышесказанное можно следующим образом. Основные принципы отношений «я-другой» в этике «зрелого социализма» были обусловлены следующими социально-экономическими и общекультурными факторами: 1) завершение процессов модернизации и урбанизации: развитие сложной разветвленной городской культуры; подъем общего уровня образования и уровня жизни. 2) экономика дефицита. С первым связано развитие дискурса индивидуальности (отличия от других, которое становится важной составляющей идентичности субъекта), а также распространения субкультурных, микрокультурных и иногда пересекающихся с ними «суррогатных» (т.е. основанных на потреблении) форм самоидентификации субъекта. Эти формы идентификации оценивались с точки зрения официальной культуры негативно как признаки «индивидуализма» или «бездуховности». Есть основания полагать, что развитию и распространению «суррогатных» форм идентификации в значительной мере способствовало
1 Петров В.М. Объективные цели социокультурной системы и субъективные мотивы человеческой .деятельности // Художественная жизнь России 70-х. СПб., 2001.
2 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г ./ Социология. М., 2000. С.269.