Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века

• Автор: Зезюлько, Александр Викторович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 279 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Философское мышление о проблемах научно-технического прогресса: анализ и критика
§1. Предыстория современной критики научно-технического прогресса в
гуманитарной культуре XVII -XIX веков
§2. Рефлексия Н.А. Бердяева о проблеме техники
§3. М. Хайдеггер и К. Ясперс как аналитики технической экспансии
§4. Э.В. Ильенков: критика идеи искусственного интеллекта
Глава 2. Научная фантастика: художественная модель духовных
последствий научно-технического прогресса
§1. Искусственная среда против естественности души
§2. Роботы и люди: неясность перспектив
§3. Освоение космоса: рационально-технический путь к иррациональному 160 Глава 3. Массовая культура и культурные практики как выражение
противоречий НТП
§ 1. Совершенная техника как необходимый элемент жанра «экшн»
§ 2. Технофобия и экологизм
§ 3. Киберпанк: стремление к трансчеловечности
Заключение
Библиография

Введение
Актуальность темы исследования
Грандиозные успехи научно-технической революции оказывают мощное трансформирующее воздействие на современную культуру, что сопровождается появлением новых форм её самосознания. Становится очевидным тот факт, что вера в мощь науки и техники за последние столетия фактически заменила веру в высшие трансцендентные силы, а потому современная культура представляет собой некий рубеж в развитии определенной метаисторической стратегии человека и форм его деятельности. Все чаще и чаще и вполне правомерно актуализация ключевых проблем нынешнего этапа эволюции общества, смены культурных и познавательных парадигм реализуется через вопрошание о судьбе самосознания культуры и человека. Остается ли оно константным, начиная с момента своего рождения и активного творческого проявления в античности и до дня сегодняшнего, или меняется и обладает некими пределами, а также перспективами собственного развития. Причем, речь идет не просто об изменении самосознания культуры и человека во времени, что неизбежно, а о том, насколько будущее самой цивилизации, будущее как вердикт человеческой истории зависит от способности осознания, духовно-символического освоения и приручения реальности.
Все наше знание о самих себе, о прошлом и настоящем, о мире в котором мы пребываем, отражается в разных формах гуманитарной культуры. Она выступает как созданная самим человеком духовная реальность, оказывающая обратное воздействие на породивший ее общественный процесс. Для современной гуманитарной культуры особую актуальность обретает осмысление формирующихся под воздействием науки, техники, технологии тенденций развития общества, с которыми столкнется отдельный человек и человечество в целом. Но внутри самой науки практически отсутствуют рефлексивные стратегии и методы самоосмысления роли и значимости для
общества научных открытий и изобретений, их технического и технологического воплощения, что и это делает науку, по существу «слепой» в отношении социальных и гуманитарных последствий, вызванных научно-техническим прогрессом. Это - не упрек в адрес науки, а констатация того факта, что научное познание с момента своего возникновения направлено преимущественно на предмет (Хайдеггер), а потому в науке не сложилась традиция самопознания, самоосмысления места и роли в культуре. Этот «недостаток» науки компенсируется философией, которая имеет многовековой опыт анализа конкретно-исторических форм духовной деятельности, одной из которой и является наука. С момента её возникновения философия анализирует не только специфику научного познания, но и социокультурные, антропологические и иные последствия вызванного успехами науки научно-технического прогресса.
В XX столетии тема научно-технического прогресса и его последствий для жизни общества и человека актуализировалась в искусстве и культурных практиках массового сознания, в которых отражаются и выражаются, хотя отнюдь не теоретическими средствами, глубинные экзистенциальноантропологические и социальные проблемы, с которыми столкнулось человечество в век нарастания научно-технического прогресса. Другими словами в текстах художественной литературы, особенно принадлежащих жанру фантастики, кино, живописи и т.д., дается специфическое видение научно-технической цивилизации, фокусируются ценностные, смысловые и телеологические векторы эволюции мышления и коллективного опыта. Анализ этих текстов позволяет избежать абсолютизации сциентизированного понимания сущности техногенной цивилизации, дает возможность воспроизвести целостность смыслов тех образов, в которых гуманитарная культура отражает сущность техногенной цивилизации, а также сформулировать более адекватные, не сводимые к чисто научным или чисто метафизическим, критерии построения сценариев будущего развития

воспроизводим в кинематографе, хотя, в некотором самом общем смысле, разнообразные андроиды в кинематографе 20 века остаются «потомками» этого образа. Интересно, что наиболее часто было экранизировано (а также представлено иными видами динамического искусства - в театре и даже цирке) то произведение Гофмана, в котором этот мотив предстает в «сниженном», комическом варианте - «Щелкунчик и Мышиный король» (1816).
Именно наблюдения над вне-литературными интерпретациями литературных произведений помогают увидеть существенные различия в отношении такой своеобразной формы выражения противоречия естественного и искусственного, как мотив искусственного человека, в литературе романтизма. Если роман о Франкенштейне и его чудовище был написан совсем юным, восемнадцатилетним автором, и впоследствии, в более поздних изданиях, текстуально не менялся, то у Гофмана «человек-автомат» прошел эволюцию - от серьезности в «Автомате» через начинающуюся иронию в отношении героев «Песочного человека» к совершенно насмешливой оценке персонажей «Щелкунчика».
Как указывает великий современный исследователь культуры Умберто Эко, магия и наука отличаются друг от друга тем, что магия- «это когда не показывают длинную цепь следствий и причин и в особенности когда не пытаются проверить эту цепь методом повторяемых экспериментов. Чудо совершается сразу»1; наука, соответственно, способна продемонстрировать закономерный путь и этапы, а также ошибки на пути достижения результата. В этом смысле ученые в литературе романтизма, разумеется, ученые весьма условные, поскольку литературная художественная форма исключает подробное, детальное описание процессов научного эксперимента; однако намеки на трудности, с которыми сталкивается ученый, неизбежны, и эти намеки парадоксальным образом не ослабляют, а усиливают отношение читателя к науке как магии. Так, чудовище Виктора фон Франкенштейна, в
1 Эко У. Наука, технология и магия