Лингвостилистический анализ карнавально-игровых элементов в пьесах (esperpentos) Р. дель Валье-Инклана

• Автор: Карсян, Гаянэ Эдуардовна
• Шифр специальности: 10.02.05
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 176 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ.
I. Введение
II. Глава 1. Карнавальная эстетика как основа языка и стиля
эсперпенто
1. Основные характеристики карнавальной модели мира
2. Карнавальность гротеска как художественного приема и история его развития
3. Карнавальное мироощущение и его актуализация в переходные эпохи
4. Фольклорные элементы в творчестве Валье-Инклана
5. Национальные истоки жанра эсперпенто и смысл его названия
6. Мотив кривого зеркала - знак и признак полифонического начала в эсперпенто
7. Реализация художественного принципа «персонажи как марионетки» в эсперпенто
III. Глава 2. Лингвостилистические особенности языка
эсперпенто
1. Лудический язык в ситуации карнавала
2. Влияние эстетики жанров народного искусства на язык и стиль эсперпенто «Рога дона Ахинеи»
3. Роль маски и языковые способы ее воплощения
4. Прием оксюморона и его гротескная сущность
5. Пародия как проявление полифонии в эсперпенто
6. Аллюзия как проявление полифонии в эсперпенто
7. Семантика заголовков эсперпенто и их карнавальная сущность
8. Каламбур
9. Индивидуально-авторские образования
10.Смысловые имена собственные персонажей
11. Ритм и рифма
IV. Заключение
V. Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ.
Карнавал представляет собой синкретическую обрядовозрелищную форму с определенной системой символических действ, выражающих народную правду о мире, о бытии и о времени. В теории этого самого главного неофициального празднества романского мира нашли свое отражение основные характеристики праздника как феномена культуры вообще.
Несмотря на то, что он связан с радостью, не следует отождествлять праздник с развлечением, поскольку на протяжении своей истории он всегда касался наиважнейших аспектов жизни человеческой общности. М.М.Бахтин, расценивая всякое празднество как «очень важную первичную форму человеческой культуры», отмечал его «существенное и глубокое смысловое, миросозерцательное содержание».1 Напрашивается вывод, что праздник как таковой причастен к идеальной сфере человеческих отношений. Более того, мыслители Древней Греции считали праздники третьим, наряду с расой и языком, компонентом, обуславливающим чувство единства нации.
Праздничное мироощущение в различных его видах тесно связано с игрой, а в ряде случаев и тождественно ей. Исторически неизбежный процесс разрушения синкретической целостности сознания не разлучил навсегда «праздничное» ощущение и «игровое»: напротив, по мнению К.Г.Исупова, «усложняясь и видоизменяясь, игра вобрала в себя миросозерцательное значение праздника, присвоила его миросозерцательные функции, его... жанры, и сама по себе... мыслится как онтологическое измерение, модус
1 Бахтин М.М. «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», Москва, 1990,

органического и социального бытия...» /разрядка автора - Г.К./.2 Кроме того, любой праздник способен сам включать, «вживлять» в свой сценарий забавы, игры и состязания, возникшие вне его рамок.
Также сближает игру с праздником и собственный, творимый ими на время своей продолжительности порядок, устанавливающий иные нормы, заповеди и запреты, постулирующий иные задачи и обязанности для их участников. Известный голландский культуролог Йохан Хёйзинга в своей книге «Ношо Ludens. Опыт исследования игрового элемента в культуре», вскрывая единство возникновения игры и культуры (культура «не возникает из игры», она появляется «в форме игры»), подчеркивает: «Внутри игрового пространства царит собственный порядок. Игра творит порядок, она есть порядок. В несовершенном мире и сумбурной жизни она создает временное ограниченное совершенство».3 Нетрудно заметить, что праздник вообще и карнавал в частности, как и игра, является достаточно сгармонизованным аналогом действительности и способствует постижению сущности бытия и связанных с ним категорий как неких ценностей.
Целью данной работы является лингвостилистический анализ пьес испанского писателя и драматурга Р. дель Валье-Инклана, созданных в авторском жанре esperpento (эсперпенто), и определение языковых форм, приемов и способов выражения в нем карнавальноигровых черт
2 Исупов К.Г. «Игра в литературном творчестве и произведении», Дисс... канд. фил. наук, Донецк, 1975,
3 цит. по: Панина М.А. «Комическое и языковые средства его выражения», Дисс... канд.филол.наук, Москва, 1996,
4 Испанское существительное еврегреШо означает наряду с названием жанра, создашюго Р. дель Валье-Инкланом, и его пьесы, написанные в этом жанре. По ходу работы мы используем русское слово «эсперпенто»,

изначальному «благозвучию» и музыкальности словесной формы. Понятие синестезии (соощущения), перестав быть термином, употребляемом сугубо в области психологии, получило в начале XX столетия расширительное значение и надежно обосновалось в художественном узусе как автора эсперпенто, так и многих других его современников. Несомненно, что Валье-Инклан остановил свой выбор на слове еярегрегДо не только из-за того, что оно отвечало его эстетическим задачам, но и потому что повтор двух одинаковых испанских звукосочетаний -ре/-ре помогало ему вызвать у реципиента соответствующую комическую реакцию и тем самым еще больше подчеркнуть карнавально-игровую направленность пьес.
Валье-Инклану удается реализовать в своем творчестве и унамуновский метод использования окказионализмов при назывании жанра. Так, в трехчастном эсперпенто «Рога дона Ахинеи»90 в первой из них разыгрывается кукольное представление на тему супружеской измены, которое автор от лица кукольника называет «йесйа». Цель, которую здесь преследует Валье-Инклан, отлична от задачи, стоявшей перед Унамуно. Лингвистически «испорченная» «трагедия» должна была настроить читателя на восприятие кукольных страстей как наигранных, а всего спектакля как карнавальную пародию на классический сюжет
«руманах» подчинено обсуждению и решению философских проблем, стоящих перед автором.
90 Русскоязычный перевод названий эсперпенто, а также имен собственных, встречающихся в них, приводится по изданиям: Валье-Инклан, Р. дель «Избранное», Москва, 1978; Валье-Инклан, Р. дель «Избранное», Ленинград, 1969
91 Попутно отметим переводческую удачу известного отечественного переводчика Н.Фарфель (Валье-Инклан, Р. дель «Рога дона Ахинеи», «Избранное», Ленинград, 1969, стр.540-605), которая смогла адекватно не