Эпическое творчество абхазского народа

• Автор: Салакая, Шота Хичович
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 48 с.; 20х15 см

Исследованием эпического творчества абхазов — небольшого по численности, но наделенного неповторимым этническим обликом и богатейшей древней историей народа Северо-Западного Кавказа, я занимаюсь более 40 лет, начиная со второй половины 50-х годов, с аспирантских лет в Институте грузинской литературы им. Ш. Руставели АН Грузии в Тбилиси, а затем в Абхазском институте языка, литературы и истории им. Д. И. Гулиа (ныне—Абхазский институт гуманитарных исследований). За эти годы: по проблемам эпоса мною опубликовано свыше пятидесяти научных работ, в том числе две монографии, десятки статей, очерков, рецензий, тезисы докладов, с которыми я выступал в республиканских, региональных и международных научных форумах. Имеются и опубликованные учебные пособия, в том числе первая хрестоматия по абхазскому фольклору (1975 г.) для студентов Сухумского госпединститута (ныне — Абхазский госуниверситет).
Нисколько не умаляя значения деятельности многих дореволюционных и современных ученых и энтузиастов в области абхазского фольклора, я должен констатировать тот очевидный факт, что все они были представителями (иногда и очень крупными) смежных областей знаний (Д. Гулиа,
А. Хашба, В. Кукба, X. Бгажба, III. Инал-ила, К. ПХакрыл, Б. Шинкуба и др.), а не профессиональными фольклористами. Профессиональная же научная фольклористика в Абхазии появляется лишь с конца 1950-х—начала 1960-х годов. Появились молодые специалисты, прошедшие соответствующую основательную теоретическую подготовку в академических учреждениях Тбилиси (Ш. Салакая, С. Зухба, Р. Хашба, по музыкальному фольклору — сестры И. и М. Хашба) и Москвы (А. Аншба, Дж. Адлейба, Ц. Габниа, В. Когониа, 3. Джапуа и др.). С приходом в науку такой довольно большой для маленькой республики группы специалистов абхазская фольклористика, безусловно, поднялась на целую ступень выше и встала на прочные профессиональные научные рельсы, которой под силу теперь решать серьезные проблемы, связанные с собиранием, изданием и исследованием родного фольклора. И вот волею судеб я

оказался первым (конечно, по времени) среди профессиональных абхазских фольклористов. По-видимому, во многом именно этим фактом и объясняется тот живой интерес, который был проявлен в научных кругах к моим работам, как к первым специальным монографическим исследованиям в области абхазской народной поэзии (отзывы, рецензии в местной и центральной печати и даже за рубежом), а вовсе не из-за каких-то действительно неоспоримых их научных достоинств.
Хотя в своих научных изысканиях я никогда не ограничивался только лишь эпическими памятниками, так как привлекали меня и другие жанры фольклора (как, например, обрядовая поэзия и др., не говоря уже о проблемах художественной литературы), однако при всем этом, меня всегда больше интересовали эпические жанры фольклора— архаические нартские сказания, эпос о богоборце Абрски-ле и историко-героические песни и сказания эпохи феодализма. Именно этим памятникам посвящены обе мои монографии и абсолютное большинство моих статей в печати и докладов на научных форумах.
Как любому начинающему, приходилось преодолевать г»яд серьезных препятствий на пути к достижению цели Прежде всего сковывала скудость фактического материала: научных публикаций текстов почти не было, да и то, что имелось, не всегда отвечало строгим требованиям времени архивы также не изобиловали нужными сведениями. Поэ тому, максимально используя все, что содержалось в публикациях и архивах, пришлось интенсивно заняться собирательской работой, чтобы новыми записями восполнить недостающую фактическую материальную базу исследования. Ежегодно по нескольку месяцев проводились как индивидуальные, так и групповые, комплексные экспедиции по цайона'м Абхазии и за ее пределами для записи фольклорных текстов. В результате всего этого накопился значительный полевой материал, который и лег в основу моих монографий, статей и очерков. Теоретической же базой послужили фундаментальные исследования по эпосу как дореволюционных, так и современных русских, кавказских и зарубежных ученых, таких, как А. Веселовский. Вс. Миллер,
Н. Марр, В. Жирмунский, Б. Рыбаков, Д. Лихачев, В. Пропп, В. Чичеров, П. Богатырев, Н. Кравцов, А. Астахова, Е. Ме*

щинного строя. Он отразил основные этапы развития первобытной общины — матриархат, переход от матриархата к. патриархату, эпоху военной демократии, разложение первобытнообщинного строя. А затем уже в более поздних пластах нартский эпос отразил и феодальные отношения (хотя, правда, это меньше всего касается абхазской версии).
В. И. Абаев указывает, что «становление и развитие нартского эпоса охватывает огромный отрезок времени и различные общественные формации: первобытнообщинный матриархат, патриархальный род, военную демократию и феодализм».77 Заметим, что здесь говорится не об отражении ранних стадий первобытной общины, сохранившихся в пережиточной форме в более поздних ее стадиях (например, пережитки матриархата в эпоху патриархата). Речь идет именно -о становлении и развитии эпоса й в эпоху матриархата, и в эпоху патриархата, и в военной демократии и гг. д.
Анализ древнейших сюжетов и образов эпоса показывает, что нартские сказания в своих наиболее архаических пластах (особенно абхазо-адыгские версии) создают эпически обобщенный образ идеальной женщины и семьи, во главе которой эта женщина стоит (образ Сатаней-Гуаши).
Возможно ли было создание такого обобщенно-идеального образа женщины в эпоху патриархата или тем более в эпоху военной демократии, на стадии разложения первобытной общины, как. бы ни были сильны пережитки матриархата в указанный период?
Трудно дать положительный ответ на этот вопрос. Не совсем убеждает и ссылка Е. М. Мелетинского на особенности сарматского матриархата для подкрепления своего тезиса о формировании ядра эпоса в эпоху аланской военной демократии.78 Слов нет, окончательное оформление нарт-ских сказаний как памятника эпического творчества могло произойти именно в период военной демократии. Однако должен же пройти какой-то промежуток времени между возникновением эпоса и его завершением, между первона-
77 в. И. Абаев. Проблемы нартского эпоса
78 Е. М Мелетинский. Место нартских сказаний в истории эпо-са.с. 72; он же. Происхождение героического эпоса. М., 1963, с, 158—162.