Традиционная календарная поэзия и необрядовая лирика в современных орловских вариантах : Жанры. Поэтика

• Автор: Полосухин, Владимир Викторович
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Орел
• Количество страниц: 179 с.

Глава 1 Идейно-тематическая и жанровая характеристика
календарной поэзии
Глава 2. Орловские варианты необрядовой лирики в сравнении с
общерусскими
Заключение
Библиография

Орловский край, начиная с середины XVIII века, отличается определенной демографической стабильностью. Особенности его заселения привели к формированию определенного типа культурной традиции, в связи с чем необходимо дать краткую историческую справку. Первыми оседлыми поселенцами Орловского края были вятичи. Об обычаях и нравах их находим весьма нелестные отзывы летописцев. Племена вятичей отличались особенною дикостью, грубостью, воинственностью. Это мнение сложилось по ряду объективных и субъективных причин. В начале истории Российского государства область вятичей стояла особняком, имела резко очерченную этническую и историческую индивидуальность. Основным занятием вятичей была охота. Они жили небольшими группами - селами - на некотором расстоянии друг от друга по берегам рек и на окраинах лесов. Негативное отношение летописцев к вятичам сложилось еще и потому, что у них, в отличие от других славянских племен, долго сохранялся коммунальный брак. «И браки не бывают в них ... а сходятся между селами на игрища и на плясания и на всякие бесовские песни, и тут умыкают себе жен, с какою кто совещался прежде» [Цит. по: 95, С. 18-19]. Воинственность вятичей выражалась в том, что они долго не хотели входить в состав Русского государства, а считались только русскими данниками. При этом дань они платили нерегулярно. Вятичи долгое время, вплоть до XII века, упорно сохраняли свои языческие обычаи и традиции. Первые ростки христианства на территории Орловского края появились благодаря священно-иноку Киево-Печерского монастыря Кукше. Но большая часть вятичей восстала против христианского проповедника, в результате чего тот был предан смерти. Те, что были крещены, долго еще не оставляли своих обычаев и нравов и по сути не являлись христианами.
С появлением в первой половине XII века городов - Ельца, Мценска, Карачева, Кром, Волхова и других - усиливается влияние Русского государева, параллельно идет процесс утверждения истинной веры. Уже «к концу XII века область вятичей перестает существовать как нечто особенное в Русском госу-

дарстве; обитатели ее группируются возле своих городов...» [95, С.24]. Тем не менее, язычество на территории Орловского края сохранялось долго. Если во Мценске оставались язычники еще до начала XV века [95, С.24], то вероятнее всего у истоков Оки в других глухих местах языческие обычаи и традиции также сохранялись еще достаточно долгое время.
Во второй половине XV - начале XVI веков территория Орловского края входит в состав Московского княжества. Этому предшествовал полуторавековой спор за право господствовать на данной территории ханам Золотой Орды, князьям рязанских и князьям московских, которая в то время находилась под владычеством Литвы. «Города Мценск, Карачев, Брянск, Трубчевск и другие переходят из рук в руки; всякий раз они предаются огню и грабежу вместе со своими селами; жители уводятся в плен» [139, С.148]. В народной памяти еще сохранились смутные воспоминания о том, что некогда эта территория не принадлежала Российскому государству. В Волховском уезде есть выражение «выйти на Русь», которое имеет значение «пережить трудности» [139, С.148].
Находясь под владычеством Москвы, Орловский край являлся порубежной областью, постоянно подвергался нашествию Литвы и крымских татар. Местность, занимаемая с давних пор городом Ливны, считалась важным стратегическим пунктом. Здесь сходились три знаменитых «шляха», по которым «татарове набегали на Русь»[95, С.39]. Бесконечные набеги соседей с юга не могли не сказаться на благосостоянии городов и особенно сел, располагавшихся на территории Орловского края. Все это в итоге привело к тому, что в конце XIV века орловская земля представляла собой довольно унылое зрелище.
Тем не менее, имеется ряд фактов, которые приведены в статье С. Котко-ва, свидетельствующих о том, что городские центры с достаточным военнослужилым населением имели в своем окружении значительную часть населения, производителя сельскохозяйственной продукции и сырья для ремесленного производства [52, С. 160]. Автор приводит доказательства того, что курско-орловские говоры вопреки распространенной точке зрения об их образовании на базе разнодиалектных волн колонизации с севера Московского государства в XVI - XVII вв. не могли сложиться в короткий срок заполнения

Кобылица, душа, кобылица! Обожжется, душа, обожжется.
Она спит - лежит, как лосиха, Блины станет печь - обожжется,
Как лосиха, душа, как лосиха. Обожжется, душа, обожжется. [251]
В другом варианте Ванькина «кобылица» осуждается за несколько иные недостатки, но также серьезные с точки зрения сельского общества: она ни ткать, ни прясть не умеет, «на улицу не выходит, с девками не играет, с ребятами не заигрывает».
Не вышли из бытования и песни с двусмысленным содержанием: «Как мы на горочке не бывали» - о девушке, отказывающей всем сватам и только одному Сашеньке «приказывающей прийти « в воскресенье, когда пойдут все на веселье»; песня о молодке, оказавшемся «при царевом кабаке» («Погляжу, млада, - лежу на левом боку...»), просит поднять ее Ваньку - казака, назвать ее «лебедушкой белой» - и в ответ: «Я бы рад тебя поднять - со стороны люди глядят...»
В репертуаре отмечено значительное количество песен фривольного содержания как отражение последствий свободы в половых отношениях, допускаемых во время праздника устоявшимся издревле ритуалом. Если принять во внимание, что песенные мотивы всегда представляются в обобщенном виде, то значение следующего примера о «тайном грешке» на масленичной неделе становится очевидным:
Наша масленица дорогая, К обедне ходити!
Дорогая, люди, дорогая. Ай, ходити, люди, ходити,
А что немного постояла? К попу грехи носити,
А что немного постояла - Ай, носити, люли, носити.
Семь, люли, денечков, Мы про все грехи расскажем,
Семь, люли, денечков. Ай, расскажем, люли, расскажем;
Мы думали - пост постити, Про один грешок не скажем,
Пост, люли, постити - Ай, не скажем, люли, не скажем!..[252]
Люди каждого возраста веселились по-своему. В домах накрывались столы с обилием яств. Было такое: гости собирались «на блины» сначала в одной