Героиня-воительница в эпических жанрах русского фольклора

• Автор: Мадлевская, Елена Львовна
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 222 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Образ героини-воительницы в былине
Златыгорка (сюжет «Бой Ильи Муромца с сыном»)
Настасья (сюжет «Дунай и Непра»)
Марья Лебедь Белая (сюжет «Михайло Потык»)
Марина Игнатьевна (сюжет «Добрыня и Маринка»)
Душечка красна девица, прекрасна королевична (сюжет «Три поездки Ильи Муромца»)
Г лава 2. Образ героини-воительницы в сказке
Царь-девица (сюжет «Молодильные яблоки»)
Заключение
Приложение к главе 2. «Символика и функции воды и яблока в традиционной культуре» с. 185.
Список использованной и цитированной литературы с. 211.
Список принятых сокращений-
с. 220.
Героиня-воительница в эпических жанрах русского фольклора.
Введение.
В последние десятилетия в гуманитарных областях знания возникает все больший интерес к одной из фундаментальных оппозиций в традиционной культуре - к оппозиции «мужское-женское». В недавнее время появились сборники статей и монографии, посвященные этническим стереотипам мужского и женского поведения, миру женщины и его отражению в фольклоре, обрядовой практике, традиционной символике1; на базе МАЭ был открыт этнографический семинар, разрабатывающий проблемы традиционной «женской» культуры; в социологии активизировались гендерные исследования. Таким образом, в современной науке очевидна актуальность изучения разнообразных вопросов, связанных с истоками и причинами противопоставления мужского и женского начал, их соотношения и способов разрешения конфликта между ними.
В эпических жанрах русского фольклора (былина, сказка), равно как и в других областях традиционной культуры, означенная оппозиция играет существенную роль. Нередко противопоставление мужского и женского персонажей оказывается конструктивным элементом, стержнем в построении эпического сюжета.
Рассмотрению образа героини-воительницы в эпическом наследии русских посвящена данная работа.
Образы жешцин-воительниц настолько ярки, что сюжеты с ними не обошел вниманием почти ни один исследователь русского эпоса. Изучение этого круга сюжетов шло в самых разнообразных направлениях.
1 Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. М., 1989; Вардиман Е. Женщина в древнем мире. М., 1990; Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб., 1991; Женщина, брак, семья. М., 1993; Ястребицкая А.Л. Женщина и общество // Средневековая Европа глазами современников и историков. М., 1994; Пушкарева Н.Л. Женщины России и Европы на пороге Нового времени. М., 1996; Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.). М., 1997; Гендерные проблемы в этнографии. М., 1998; Женщина и вещественный мир культуры у народов Европы и России // Сб. МАЭ. Т. ХЕУП. СПб., 1999 и др.
Для фольклористов XIX века, обнаруживших сходство сюжетов и мотивов русских былин с произведениями устного творчества других народов, одним из наиболее важных оказался вопрос о том, какова же причина этого сходства. В свете теории «бродячего сюжета», выдвинутой одной из популярных школ эпосоведения XIX века, миграционной, для сюжетов с героинями-воительницами были определены национальные параллели. Количество этих параллелей было столь многочисленно, что исследователи разделились во взгляде на вопрос о путях продвижения «бродячего сюжета» на русскую почву. Былинные сюжеты возводили к западно-европейским песням и к восточным сказаниям, к скандинавским сагам и кавказскому эпосу. Однако при этой сопоставительной работе исследователями были отмечены женские образы разных культурных традиций, близкие по типу и функции в сюжете русским женщинам-противницам.
Другим направлением в изучении русского эпоса в целом оказался поиск исторических реалий в эпических повествованиях, а иногда и исторических прототипов героев. Эта тенденция коснулась и сюжетов с женскими персонажами. Так, например, для сюжета «Добрыня и Маринка» Вс. Миллер, основатель русской исторической школы в фольклористике, отметил связь образа героини с чертами и характером исторической личности - Марины Мнишек2. Вслед за Вс. Миллером уже в XX веке некоторые фольклористы по-прежнему утверждали, что образ Мнишек из исторических преданий не мог не повлиять на формирование образа былинной героини3.
Помимо исследования черт народного быта в эпическом творчестве, возможностей попадания в его сферу исторических событий и лиц, отдельно следует упомянуть о значительной работе фольклористов, которая была направлена на рассмотрение встречающихся в былинах топонимов и связи их с именами героев и героинь. Внимание к именам героев, имевшее место в работах прошлого столетия, в современной фольклористике стало необходимым шагом на пути исследования
2 Миллер Вс. Очерки русской народной словесности. Т.1. М., 1897. С. 154-155.
3 Былины Севера. Т. I. Мезень и Печора. Зап., вступит, статья и коммент. А.М. Астаховой. М.-Л.,1938. С.573-574.

Победив противницу, Дунай получает власть над нею. Как правило, Настасья просит не убивать ее и предлагает взять ее замуж. В случаях, когда предложение исходит от Дуная, именно Настасье принадлежит право выбора:
«И пожелала идти Настасья Дмитриевна За Дуная Ивановича во замужество».
(Былины Пудожского края, № 44, с. 348).
Таким образом, поединок предопределяет свадьбу или смерть; исход боя выявляет быть или не быть Дунаю партнером Настасьи. Поединок богатырей в чистом поле (маргинальном пространстве) оказывается противоборством мужчины и женщины; бой на смерть и брак выступают как однопорядковые и взаимосвязанные явления.
Выбор героиней сделан, но противоречие не разрешено. Противоборство Настасьи и Дуная вспыхивает с новой силой. Поводом оказывается хвастовство Дуная на свадебном пиру или похвалы Настасьи всем богатырям, кроме собственного мужа. Причиной же является внутреннее несоответствие персонажей - «чужой» и более сильной поляницы и менее сильного, случайно победившего и, следовательно, неправильно получившего Настасью в жены богатыря. Искусственный финал первого боя влечет за собой необходимость нового испытания.
Второе состязание происходит в том же чистом поле, которое на этот раз неизбежно должно стать местом смерти (заключение брака уже было) одного из богатырей. Настасья поддалась голосу своего разгоревшегося сердца и, имея дар в стрельбе из лука, решила показать мужу свое превосходство. Только испытание, являющееся гранью между жизнью и смертью (один богатырь стреляет в кольцо, которое другой держит в пятистах шагах), может восстановить справедливость в супружеских отношениях. Относительно последних следует отметить брачную символику состязания — стрельба из лука и попадание стрелой в кольцо. Любопытно, что в этом испытании происходит мена половых ролей героев. Казалось бы, попасть стрелой в кольцо должен мужской персонаж; однако Дунай не может этого сделать, а попадает в цель именно Настасья.