Народная песня в системе традиционной культуры адыгов : Эстетико-информационный аспект

• Автор: Унарокова, Раиса Батмирзовна
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Майкоп
• Количество страниц: 339 с.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
Глава I. Народная концепция истории адыгов в песнях
§ 1. Песенная культура и историческая действительность. Их соотношение.
Выявление специфики отражения политической истории в народных песнях через исследовательский метод «от текста к факту»
§ 2. Типологические особенности выражения эпического времени в
песенной культуре
§ 3. Объективизация конкретной исторической информации в историкогероических песнях
§ 4. Характер реконструкции социально-политических институтов в
песенной культуре адыгов. Песни о Русско-Кавказской войне и махаджирстве как художественная структура
Глава II. Песня как философско-нравственный феномен
§ I. Отражение в песенной культуре философско-нравственных понятий
народа в соответствии с системой координат в адыгской картине мира
§ 2. Структура идеального образа, отражающего высокий статус война-героя. 97-109 § 3. Способы и формы утверждения нравственных идеалов в песне.
Престижность имени как символ нравственной состоятельности героя. 109-138 Глава III. Песня в системе информационных связей адыгов
§ I. Эстетико-информационное поле песен-истин
§ 2. Художественная структура и социальная форма ошцын(устных посланий). 159-183 § 3. Жанровая и коммуникативная специфика зэфэусэ (поэтических прений)
Глава IV. «Новая» песенная культура
§ 1. Художественная интерпретация исторической информации в
современных песнях
§ 2. Своеобразие песенной культуры в контексте фольклора зарубежных
адыгов
§ 3. Институт джегуако в условиях современности: основные тенденции,
функции, характер деятельности исполнителей
Заключение
Литература
Введение
Актуальность темы. В настоящее время, когда народы мира максимально сближены по образу жизни, производству, культуре, вопреки ожидаемой нивелировке духовности, возрастает этническое самосознание, происходит «мобилизация этничности» (М.Н. Губогло. 344. С. 130), повышается внимание к проблемам развития этнической культуры, в том числе и устно-поэтических традиций. Особо остро встает проблема национального миропонимания.
Задачи познания мира важны и для взаимопонимания народов при контактах, и для самопознания этноса. Современное состояние дисперсности адыгов* делает эти задачи основополагающими. Самопознание сокрыто в определении «кто есть мы? Что отличает нас от других, как мы воспринимаем и понимаем мир и себя в нем?»
Национальные особенности мирообъяснения традиционно заложены в языке каждого народа, в его искусстве, культуре, фольклоре. В этой связи большой интерес представляет адыгский фольклор, в особенности предмет нашего исследования - песенная культура.
Мы не случайно называем предметом исследования песенную культуру, имея в виду песню не просто как жанровую форму, а как целостное явление, многоаспектное, полифункциональное образование, вошедшее в традицию этноса. По своей многоплановой сути песни адыгов - явление уникальное.
*Адыгэ - самоназвание ряда этнических групп, населяющих Кавказ - адыгейцев, кабардинцев, черкесов, а со второй половины XIX века - и адыгской диаспоры. Среди других восточных и европейских народов адыги широко известны как черкесы. Кроме общности исторической судьбы, адыги характеризуются и пронесенной через тысячелетия духовной общностью, проявлением которой является фольклор.
Они одновременно и система текстов с высокоорганизованной художественной структурой, с множеством внутренних и внешних связей, и этноспеци-фический элемент культуры с достаточно сложным механизмом регуляции, и форма, аккумулирующая философские, психологические особенности мировиде-ния и мировосприятия этноса. Песни для адыгов, как и фольклор в целом, не только культурно - интегрирующая система, объединяющая народ, но и фило-софско-нравственный феномен, определяющий менталитет адыгского духовного мира.
В то же время адыгские народные песни чрезвычайно информативны. Как элемент культуры, с наибольшей интенсивностью выражающий ее этнические функции, песня концентрирует в себе художественно осмысленную систему этнической информации, которая является объектом нашего исследования.
В таком качестве песня изучается в адыговедении впервые. В этом заключена актуальность исследования.
Степень научной разработанности темы. Адыгская народная песня, издревле служившая формой «передачи из рода в род истории народа, законов, мыслей и чувствований» [386. С. 331], давно привлекала к себе внимание исследователей и путешественников. В путевых заметках европейских авторов, побывавших среди адыгов с XII по XIX век, мы находим множество упоминаний
о народных песнях и их носителях-джегуако. Однако сами адыги начали соби-

рать, публиковать и изучать песенную культуру (как и весь фольклор) срани-тельно недавно.
По верному утверждению А.И.Алиевой [282. С. 14], адыгская фольклористика возникла в XIX веке и связана с адыгским просветительским движением.
У истоков адыгской фольклористики стоит имя одного из выдающихся адыгских просветителей - Султана Хан-Гирея. Его творчество как деятеля национальной культуры, в частности - как фольклориста, протекало в сложной исторической обстановке Русско-Кавказской войны.
Кроме того отсутствовал опыт изучения фольклора бесписьменных народов, в самой России фольклористика как наука только зарождалась.

обстоятельство, что при дальнейшем функционировании этого комплекса возможно разное отношение каждой части к факту (при относительной стабильности текста песни, трактовка факта в предании может измениться), лишь подчеркивает ее специфику.
Следует сказать, что изменчивость отношения песни к фактической действительности, зафиксированной в ней, явление характерное как для эпической, так и для поздней историко-героической песни. Разница - в степени изменяемости. А.П. Скафтымов находит подобное возможным для эпической песни, поэтика которой по В.Я. Проппу «еще не созрела для воспевания исторических событий и исторических лиц. Эта задача будет разрешена позже исторической песней» [161. С. 263]. Тем не менее А.П. Скафтымов пишет: «С утратой интереса к факту самому по себе, фактическая действительность сама по себе для былины становится безразличной, она утилизуется былиной по преимуществу со стороны ее функционально-эстетического веса, какой она может иметь в данном сюжетном применении; ценность песни тогда сосредотачивается почти исключительно на эстетико-психологическом стержне ее, и реалистическая тенденция (верность данному факту) отходит на задний план и, наконец, совершенно забывается. Фактическая конкретность произведения теперь ценится лишь со стороны того эстетико-эмоционального потока, который она собою несет, и в этом случае наряду с другими подобными ситуациями она теряет прежнее положение единственности. Открывается свобода изменений, и пропусков, и равнозначных замен» [181. С. 101-102].
В адыгской песенной культуре наблюдается подобная ситуация. Однако она складывается в песне гораздо сложнее. Сложность заключается в том, что адыгская песня, как отмечалось выше, традиционно функционирует в комплексе с историей ее создания. И основная фактическая информация хранится и транслируется в последней. Все изменения, происходящие с песней, впоследствии также фиксируются и объясняются в истории, сопровождающей песню. Поэтому, при относительной стабильности текста песни (допуская различную степень важности заложенной в ней ценностной информации), появляется большое количество