Пастораль в английской литературе XVIII века

• Автор: Зыкова, Екатерина Павловна
• Шифр специальности: 10.01.05
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 256 с.; 20х14 см

"v. ’-і-і

; . і ;
.V '.- '-iï і., і'v:i'Vï "

і. 'л'“ - .
' у'- "i’-vi: --'лі Л.
ттш -&т
:.. JU& V- :: ' >
"'v' '
oi-fo/109-i
ИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ им. А.М.ГОРЬКОГО РАН
Е. д. ЗЫКОВА
ПАСТОРАЛЬ II АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVIII ВЕКА
1 і D е 3 К А И у М га А
f решение от" с1япУГ'' /
jT/ vT
j присудил ученую степень ДОКТ(УРА.

Ответственный редактор: чл.-корр. РАН А. Д. Михайлов
Рецензенты: д.ф.н. А- П. Саруханян, к.ф.н. Е. П. Гречаная
Е. П. Зыкова
ПАСТОРАЛЬ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVIII ВЕКА,-Наследие, М., 1999.— 256 с.
Пастораль исследуется в монографии как общекультурный идеал сельской жизни в гармонии с природой, который реализуется во многих литературных жанрах (эклога, георгика, поэма о сельской усадьбе, пасторальная комедия, пасторальный роман и др.) и в каждую эпоху видоизменяется в зависимости от социально-исторической ситуации. Рассматриваются содержательные и эстетические возможности различных пасторальных жанров, историческая изменчивость и эволюция пасторальной традиции. XVIII век представлен как время, когда прежние ренессансные идеалы прекрасного досуга, созерцательной жизни на лоне природы, посвящаемой любви и творчеству, уходят в прошлое. Им на смену приходят новые пасторальные идеалы уединения и духовной независимости, созидательного труда, крепкой семьи, патриотизма," воплощенные в жанре георгики.
ISBN 5
© Зыкова Е. П.
© Институт мировой литературы
им. А.М.Горького РАН, “Наследие”
So sprang her grace Of heavenly race No mortal blemish may her blotte.
(IV, 46-54).
(“О прекрасной Элизе пусть будет твоя серебряная песня, // Этом благословенном существе, // цветке девственниц, пусть она благоденствует долго, // в королевском достоинстве. // Потому что она дочь Сиринги незапятнанная, // Которую она родила от Пана, пастушеского бога, // И значит ее достоинства // От ее божественного рода, // Несовершенства смертных не могут ее коснуться”).
Прославляя королеву, Спенсер свободно переплетает античные языческие и библейские образы. Называя ее дочерью Пана и Сиринги, он подчеркивает ее возвышенную, идеальную природу: как известно, Сиринга, убегавшая от Пана, сохранила свою девственность и была превращена богами в тростник, из которого Пан сделал первую свирель, следовательно “дочерью” Пана и Сиринги должна быть музыка, пастушеская песня. Одновременно Спенсер привлекает и образность Песни Песней, традиционно толковавшуюся как символическое выражение духовной любви, связующей душу с Богом или Христа с церковью, поэт подчеркивает тем самым контраст любви земной, изображенной в предыдущей эклоге, и любви Небесной, которой посвящена эта апрельская эклога. Стремление к сопряжению античной и христианской традиций в эпоху Ренессанса способствовало восприятию Песни Песней как пасторали5. Такие характеристики Элизы, как “without spot”, “no mortal blemish” восходят, по наблюдениям JI. С. Джонсона, к формуле “without spot or blemish” из английского перевода Библии 1560 г., изданного в Женеве с посвящением королеве Елизавете.
Небесная любовь связывает Елизавету с ее подданными, в том числе с Колином Клаутом, прославляющим ее в своей песне, за что она дарит ему свою монаршию заботу. Эти идеальные взаимоотношения подчеркнуты образами трех граций, которые поют и танцуют перед Элизой: глосса комментатора поясняет, что грации олицетворяют благодарность и великодушие как социальные добродетели, и их именно трое, потому что “человек, во-первых, должен быть милостивым и щедрым к другим, во-вторых, принимать благодеяния других людей с учтивостью, в-третьих, отплачивать за них с благодарностью”. Но эти идеальные взаимоотношения тактично представлены в эклоге лишь как возможные, а не как реально существующие, для чего Спенсер подчеркивает контраст между песней и обрамляющим ее диалогом пастухов. Песню об Элизе не случайно поет не сам Колин, а Гоббинол, а завершает эклогу диалог Гоббинола и Тено, которые скорбят о несчастной любви Колина и о том, что он бросил поэзию и забыл своего друга Гоббинола.