Культурные посредники в системе европейских литературных связей эпохи Просвещения

• Автор: Строев, Александр Федорович
• Шифр специальности: 10.01.05
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 312 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Социальное пространство
1.1. Лнки авантюриста
1.2. Информационное проегранство
1.3. Щеголи и философы, купцы и короли
1.4. Вольтер, Руссо н авантюристы
1.5. Тайна и общественное мнение
Глава 2. Литературное пространство
2.1. Книги в романах и судьбе авантюристов
2.2. Повествовательные жанры
2.3. Авантюрист иа европейской сцене
2.4. Литературные мифы (Дон Жуан, Эднп, Фауст, Вечный жид)
2.5. Литература и алхимия
2.6. Образцовое государство лотереи
Глава 3. Географическое проегранство
3.1. Иностранцы в России
3.2 Утописты при дворе Екатерины II
3.3. Как переделать мир. Авантюриеш, фавориты и самозванцы
3.4. Республика авантюристов. Бернардеи дс Сен-Пьер
3.5. Политическая навигация. Барон Билиштейн
3.6. Пространст во утопии. Воегочный принц
3.7. Как преуспеть в России. Казанова
3.8 Служить и прислуживаться
Заключенно
Список цитируемой литературы

Введение
Еще сто лет назад, на рубеже XX в., Густав Лансов предложил перенти от изучения “истории литературы” к “литературной истории”. Подобный подход предполагает исследование не только произведений, но и их восприятия читательской аудиторией, критикой и писателями, анализ их взаимодействия с другими текстами, в том числе переводными. Применительно к французской культуре эпохи Просвещения данпый метод стал доминировать, начиная с 1960-х гг. В работах Ж. Мея, Р. Деморнса, Л. Версннн, А. Куле, Ф.Дслофра и др. предметом изучения сделалась не “литература генералов”, а литературный яроцесе. Принципиально расширилась сфера исследования: литературная богема ворвалась в Пантеон; Кребийон-съш, Ретиф де ла Брстоин и маркиз де Сад стали признанными классиками. Анализ произведений писателей второго и третьего ряда позволил раскрыть процессы становления и развития литературного канона, выявить суть литературного новаторства именно на фоне традиции. Как показал Л. Верепни, в расхожем эпистолярном романе уже содержатся все составные элементы “Опасных связей”: интрига, ситуации, имена и характеры персонажей; Лакло построил великолепное здание из готовых материалов'.
В 1980-е гг. изменился не только предмет, но и методика исследования эпохи Просвещения: она стала междисциплинарной. Литературоведы, историки, философы и социологи в равной степени “восемнадцативечникн”. В России объединение шло под флагом “ссмиотнкн культуры”. Во Франции — при исследовании истории чтения и книгоиздательской деятельности (Р. Шартье), социальных объединений, общественного мнения и быта (Д. Рош), идеологических дискурсов, литературной и культурной топики. При этом структурный анализ из инструмента, служащего для интерпретации произведений, сделался полноправным элементом исторического исследования.
В 1990-е гг. изменение политической ситуации в мире позволило создать систему европейского научного сотрудничества. В этом отношении Международное общество по изучению ХУ111 века до некоторой степени напомииаег прежнюю Республику словесности, объединяишую ученых прошлого. Благодаря тому, что многие русские и восточно-европейские архивы открылись для западных исследователей, а русские ученые получили доступ к западным фондам, были не только найдены новые документы — стала очевидной необходимость коллективной работы в общсевроиойском архивном и библиотечном пространстве, где русские и польские фонды не менее важны, чем французские и немецкие, голландские и скандинавские.
Все это позволило существенно расширить круг исследований, перейти от изучения книг к рассмотрению общеевропейской информационной системы эпохи Просвещения, дополнить печатные источники рукописными и периодическими. Научные коллективы из Франции, Германии, России и т.д. под руководством

Англию, Италию и другие страны. Именно поэтому наша работа посвящена пс только русско-французским, но, шире, европейским связям эпохи Просвещения.
Мпогие компаративисты перешлп от рассмотрения рецепции отдельпых произведений и тем к системному анализу, от работ о великих просветителях — к многочисленным культурным посредникам. Исследования ведутся и “по вертикали”, и “по горизонтали”: анализируется распространение
просветительских идей как в социальном пространстве, так и в географическом. Не случайно поэтому столь большой интерес последние годы вызывает деятельность Ф.М. Гримма — литератора, дипломата, доверенного лица и корреспондента Екатерины II, сосредоточившего в своих руках поставку произведений искусства и книг из Италии и Франции сиачала для Сакссн-Готского, а потом и для русского двора.
Разумеется, литературные и культурные связи, объединявшие Россию и Францию, и, шире, Европу в ХУШ в., неоднократно становились предметом исследования на протяжении последних ста лет, в частности, в трудах Л. Пспго,
Э. Омана, Ш. де Ларивьера, А, Лорголарп, М. Турне, А. Вандаля, А. Моозера, Л. Рео, К. Миллера, М. Расффа, Ф. Вентури, Э. Кросса, Я.К. Грота, М.П. Алексеева, П.Н. Беркова, П.Р. Заборова, Ю.Д. Левина, H.A. Конансва и многих других; им были посвящены большие международные выставки14; были выпущены монографии о Вольтере15 и Руссо в России. Подчеркнем, что для пас принципиально важно рассматривать эти контакты не как отдельные явления, а как единый процесс. Несмотря на то, что в ХУ1 и ХУП вв. Россия целенаправленно приглашает иностранцев, в первую очередь англичан, голландцев и немцев для поддержания и развития торговли н военного дела, выписывает медиков и комедиантов16, страну воспринимают по-прежнему как варварскую и дикую Московию17. В ХУШ в. ситуация принципиально меняется, При Петре I Россия становится грозной военной силой, при Елизавете Петровне страна включается в общеевропейскую дипломатическую систему союзов и противоборств. При Екатерине II Россия по праву входит в европейское культурное пространство. Немалая роль в этом принадлежит культурным посредникам.
Отметим один существенный момент. Спор о путях исторического развития России, начатый в ХУШ в. н дошедший до наших дней, во многом следует тезисам знаменитой полемики Вольтера и Дидро: надо ли России следовать европейской модели построения общества или искать собственный вариант. Но, как показали недавние работы Ж. Дюлака а Дж. Годжн, Дидро и его окружение предлагали для России третий путь1*. В традиции английских философов и экономистов (Юм, Робертсон), Дидро рассматривал “цивилизацию” не только как состояние (а именно статичную модель цивилизации, в первую очередь, французской, традиционно предлагали как образец), а как процесс. Этот процесс включал в себя

шантажа, заранее предлагал заинтересованным лицам скупить на корню и уничтожить тираж только что испеченного им памфлета. В 1775 г. в Лондоне шевалье д’Эон, а затем Бомарше по распоряжению короля выторговали у него памфлет против фаворитки, госпожи дю Барри. В 1783 г., все в том же Лондоне, Анж Гуд ар скупал подобные скандальные сочинения по приказу Версаля.
Движение информации в обществе и в культуре шло параллельно, снизу вверх и сверху вниз. Событие рождало слух и далее последовательно трансформировалось в “устные новости” (nouvelles de bouche), “рукописные новости”, памфлеты, периодику и, наконец, книги. Если произведение, спектакль или доктрина становились художественным или научным событием, то сведения о нем могли распространяться либо уже известным путем, либо в обратной последовательности: книги - периодика и письма - слухи. Тогда в конце цепочки обычно оказывались путешественники, пересказывающие вести из Парижа. Аналогичным образом новости циркулировали в обществе, либо расходясь концентрическими кругами от малого числа избранных к широкой публике: посвященные, близкие друзья - салон - ученое сообщество, Академия - лавка книгопродавца - масонская ложа - театральная ложа - кафе - места публичных прогулок (Тюильри, Пале-Рояль), либо, напротив, приходя с улицы, становились предметом для обсуждения в кафе и салонах, дабы потом попасть к издателям и превратиться в книги
Разумеется, информационное пространство Просвещения не было однородным, оно разделялось на группы и партии. В первую очередь, по социальному признаку: литературная богема дискутировала в кафе (Дидро в “Племяннике Рамо” описывает жизнь парижских кафе, превратившихся по сути в клубы), элита собиралась в салонах. Во время революции салоны и кафе строго делились по политическим пристрастиям, при Людовиках кружки враждовали по идейным или личным причинам. Энциклопедисты собирались у Гольбаха и Неккера (причем г-жа Неккер так старательно готовилась к приему ученых гостей, что заранее программировала беседу, наперед записывала вопросы и остроумные реплики), у г-жи Жоффреи. А ее дочь, маркиза де Ла Ферте-Эмбо, в пику матери стала королевой созданного ею шутливого ордена Лантюрлю, высмеивавшего ученые штудии3!. £е четверги охотно посещали иностранные дипломаты и знатные приезжие. По рекомендации Гримма, декана ордена, принц Генрих Прусский и великий князь Павел Петрович прошли в Париже пародийный обряд посвящения. Гримм принимал в орден новых членов и во время своих поездок за границу (так, в Риме он видимо посвятил кардинала де Берниса)32. Лантюрлю были в моде, и шутливый сан помогал Гримму вызывать интерес у коронованных особ, от Италии до России, в частности, у Екатерины II33. Подобные “игровые” корпорации вполне характерны для ХУШ в.: за столом у