Специфика пространственно-временной организации русскоязычных романов В.В.Набокова ("Машенька", "Защита Лужина", "Приглашение на казнь")

• Автор: Йен Тинг-чиа
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 180 с.

Оглавление
Введение
Глава I. Метафизика двоемирия в романе В. Набокова “Машенька”.
§ 1. “Машенька” - начало метаромана В. Набокова
§2. “Биспациальность” как структурообразующий фактор
пространственно-временной модели романа
Глава П. Полифонизм миров в романе В. Набокова “Защита Лужина”.
§1. Пространственно-временные оппозиции в романе “Защита
Лужина”
§2. Амбивалентность художественного мира В. Набокова.
Метаморфозы
§3. Специфика причино-следственных связей в романе
Глава III. Пространственно-временной континуум романа В. Набокова “Приглашение на казнь”.
§1. Мотив несовместимости “прозрачности” и “непроницаемости” в
бутафорской действительности
§ 2. “Другое измерение”
§3. Пространственно-временная символика в романе “Приглашение
на казнь”
Заключение
Библиография
Введение
В. Набоков на протяжении всей своей творческой жизни вызывал яростные споры. С одной стороны, современники упрекали его в измене лучшим традициям русской литературы, обвиняли в “нерусскости”, бездуховности и бездушии, называли эстетом и снобом (Г. Иванов, Г. Струве, Г. Адамович, Ю. Терапиано, М. Осоргин, 3. Шаховская)1, с другой - восхищались его космополитизмом, умением соединить западную и русскую традиции, и при этом создать свой неповторимый и изысканный стиль письма (Н. Береберова, В. Ходасевич, В. Варшавский, В. Вейдле, П. Бицилли и др.)
В 60-е годы за рубежом, а затем и в России складывается академическое набоковедение, формируется школа “набоковедов”3, творчество писателя становится объектом многочисленных филологических исследований. По справедливому замечанию Ю. Апресяна, “по мере того, как наследие Набокова и его личность все дальше отходят от нас в прошлое, появляется все больше возможностей для непредвзятого анализа и оценки его творчества. Предпосылкой такого анализа должен быть безусловный отказ от навязывания писателю чуждых ему ценностей, отказ от критики его произведений с позиции этих
1 См.: Адамович Г. Владимир Набоков // Адамович Г. Одиночество и свобода. - СПб., 1993. - С. 113-124.; Иванов Г. Рецензия // Числа. - Париж, 1930. - № I - С. 233-236; Осоргин М. Рецензия // Современные записки. - 1926. - № 28. — С. 474-476; Струве Г. Творчество Сирина // Россия и славянство. — Париж, 1930. — 17 мая; Терапиано Ю, Встречи. - Нью-Йорк, 1953; Шаховская 3. В поисках Набокова - Париж, 1979 и др.
2 См.: Берберова Н. Курсив мок: Автобиография Н Вопрос литературы. - 1988. - № 11. - С. 229-239; Бицилли П. Сирин. “Приглашение на казнь” II Современные записки. - Париж, 1939. - № 68.
- С. 474-477; Варшавский В. О прозе “младших” эмигрантских писателей // Современные записки. - 1936. - № 61; Вейдле В. Рууская литература в эмиграции: новая проза // Возрождение.
- Париж, 1930. - 19 июня; Ходасевич В. О Сирине // Возрождение. - 1935,11 июля и др,
3 Среди наиболее известных “набоковедов” можно назвать: В. Е. Александрова, Б, Аверина, Н. Анастасьева, Н. Букс, А. Долинина, А. Мулярчика, О. Сконечную и др.

ценностей и попытка понять феномен Набокова изнутри его собственной эстетической философии”
Постичь феномен прозы В. Набокова пытались многочисленные исследователи его творчества. Интеллектуальная игра писателя с читателем (текст в тексте, цитатность и литературные пародии, стилизация и мистификация) мотивирована установкой на читателя сверхобразованного, и потому тексты В. Набокова часто кажутся осложненными неожиданными фабульными поворотами, пересечениями разных пространственных и временных пластов, избыточной орнаментальностью, включением разных литературных источников и подтекстов. Не случайно прозу Набокова называли “синтетической”, “артистической”, создающей эффект “культурного синтеза” (термин Мейра), и рассматривали ее как единый “архироман” с ведущей темой -темой рождения поэта, как своеобразные “тексты-матрешки”
Между тем, за пределами научных исследований осталась проблема пространственно-временной организации прозы В. Набокова, хотя многие исследователи касались этой темы, но лишь фрагментарно. В. Александров, например, заметил, что особое восприятие времени является следствием “комплекса эмигрантского сознания”6, Ю. Левин подробно развивал тезис о “биспациальности” как инварианте поэтического мира писателя7, В. Линецкий отметил, что “двойничество” выступает у В. Набокова как “аллегория литературности”8.
А. Долинин отмечал, что Набоков широко использует прием не только “двойного”, но и “обратного” времени, а Л. Чернейко указывала на
_ -
Апресян Ю. Роман “Дар” в космосе Владимира Набокова // Апресян Ю. Избранные труды в 2-х томах. - М., 1995. - Т. 2. - С. 652.
5 См.: Давыдов С. “Тексты-матрешки” В. Набокова. - Мюнхен, 1982. -242с.
6 См.: Александров В. Е. Спасение от эмиграции у Набокова // Диапазон. - 1993. - №

7 См.: Левин Ю. Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова II Russian Literature. - Amsterdam, 1990. - XXVIII. - P. 45-123.
8 Линецкий В. Набоков, или Портрет автора в зеркале // Даугава. - Рига, 1993. - № 4, - С. 141 -147.

Точка зрения автора организуется иначе. Автор одновременно является и рассказчиком, и наблюдателем. Он проявляется “зримо” лишь однажды, в лирическом отступлении, когда становится ясно, что герой отодвинут на второй план: звучит эмоционально окрашенное
воспоминание о доме (своем, родном, близком) самого автора: “Девять лет тому назад... Лето, усадьба, тиф... Лежишь, словно на воздухе... Лежишь, плывешь и думаешь о том, что скоро встанешь; и в солнечной луже играют мухи, и цветной моток шелка, как живой, спрыгивает с колен матери, сидящей подле, мягко катится по янтарному паркету...” (I, 57).
Авторские оценки скрыты, да и сам автор перемещается в пространстве вместе со своим героем, а авторская речь отсылает к восприятию и видению самого персонажа. Его точка зрения может быть двойственной, он как бы оценивает своего героя с разных позиций, меняет свою точку зрения. “Подобно тому, как в тексте часто может быть фиксирована позиция повествователя, - пишет Б. Успенский, - в трехмерном пространстве в целом ряде случаев может быть определена и его позиция во времени”.50 Читателю совершенно ясно, что Ганин в юности близок автору (здесь автор сближает себя со своим героем, он любит его и вместе с ним пытается вернуть в настоящее все лучшее из прошлого. Ганина берлинского периода он отвергает, отчуждает от себя, хотя понимает его и сочувствует ему). При этом исследователь выделяет авторское время, когда отсчет (хронология событий) может вестись автором с собственных позиций или совпадать с субъективным отсчетом событий того или иного из действующих лиц.
В “Машеньке” мы имеет дело с двумя временными модификациями. Собственно авторское время скрыто, как скрыта и временная датировка романа. Завязка романа приходится на лето первого
50 Успенский Б. Поэтика композиции. Семиотика искусства. - С. 90.