"Образ эпохи" в художественной системе трагедии А. С. Пушкина "Борис Годунов" и формирование историко-философских взглядов автора

• Автор: Одинокова, Дарья Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 213 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I Решение A.C. Пушкиным проблемы художественного воплощения исторической действительности в трагедии «Борис Годунов». 46 § 1. Особенности отбора и интерпретации исторических источников, использованных A.C. Пушкиным для воссоздания «образа эпохи» в трагедии «Борис Г одунов».
§ 2. Использование A.C. Пушкиным исторических фактов в построении образа Бориса Годунова.
§ 3. Использование A.C. Пушкиным исторических фактов в построении образа Самозванца.
Глава II Специфика драматургического действия в трагедии A.C. Пушкина «Борис Г одунов».
§ 1. Функция мотива вины в развитии драматургического конфликта в трагедии A.C. Пушкина «Борис Г одунов».
§ 2. Мотив убийства и образ Самозванца в структуре сюжета трагедии «Борис Годунов».
Глава III Трагедия A.C. Пушкина «Борис Годунов» и формирование историко-философских взглядов писателя.
§ 1. Художественно-историческая концепция трагедии «Борис Годунов» и риторика.
§ 2. Художественный опыт A.C. Пушкина в становлении и оформлении его историко-философских воззрений.
Заключение Список литературы

ВВЕДЕНИЕ
Трагедия A.C. Пушкина «Борис Годунов» представляет особый интерес для исследователей с двух позиций - как произведение, ознаменовавшее начало нового этапа в творчестве поэта, его переход от романтизма к реализму, и как литературное явление, оказавшее существенное влияние на русский литературный процесс в целом, в особенности, в силу принадлежности к конкретному жанру, на драматургию и историческую художественную литературу.
Огромные потенциальные возможности пушкинской трагедии с точки зрения намеченных тенденций в области драматической формы и воплощенного в ней исторического содержания заключались в том, что «Борис Годунов» демонстрирует оригинальное сочетание исторического и художественного «повествования», так как, являясь произведением сугубо художественным, а не научным, вместе с тем достоверно воплощает реальные исторические события, имевшие место в прошлом. Этот феномен оказался базисным элементом, определившим всю поэтическую структуру драмы, в которой реальные факты особыми приемами «художественного письма» органически соединялись с вымыслом автора.
В русской литературе до Пушкина уже достаточно ясно наметилась линия развития исторического жанра в широком смысле и, в частности, исторической драматургии, сосредоточенной на изображении прошлого России. В качестве примера можно привести трагедии М.В. Ломоносова «Тамира и Селим» (1750), А.П. Сумарокова «Хорев» (1747), «Синав и Трувор» (1750), «Димитрий Самозванец» (1771), Я.Б. Княжнина «Вадим Новгородский» (1789), а также В.А. Озерова «Ярополк и Олег» (1798) и «Дмитрий Донской» (1807). Все эти произведения строились на историческом материале и в некоторых из них уже были намечены перспективные художественные принципы и удачные приемы,

которые Пушкин сумел интегрировать в единый художественный комплекс именно в «Борисе Годунове»1.
Следует отметить, например, что при работе над трагедией «Та-мира и Селим», посвященной событиям 1380 г., Ломоносов пользовался сведениями из летописных источников, предвосхитив тем самым особенности подготовительного периода творческой работы Пушкина над историческим сюжетом. Подобным же образом действовал Сумароков, создавая своего «Димитрия Самозванца», при этом существенным является то обстоятельство, что Сумароков старался восстановить подлинный облик Самозванца, каким он предстает в летописях и сказаниях.
Классические и романтические исторические произведения в определенном отношении предваряли «Бориса Годунова», но, тем не менее, не могут быть поставлены с ним в один ряд - принцип отражения действительности в них был совершенно иным. В классицизме наличие формальных требований «трех единств» ограничивало развитие характеров и сюжета определенными рамками; в романтизме ограничения подобного рода были сняты, однако установка на максимальное приближение к реальности по-прежнему отсутствовала. И в классических, и в романтических произведениях, наряду с подлинными историческими фактами отражались легендарные сведения (легендарным является, например, сюжет, положенный в основу трагедии Сумарокова «Хорев»), а подготовительный этап не предполагал добросовестного научного изучения максимального количества доступных источников, поскольку конечной целью являлось не воссоздание документальной картины и атмо-
1 О русской драматургии XVIII - нач. XIX вв., в том числе об отношении к
ней Пушкина см.: Благой Д.Д. Пушкин и русская литература XVIII в. //Благой Д.Д.
Литература и действительность. М., 1959. С. 201-300; История русской литературы в
4 тт. / Под ред. Н.И. Прудкова. Т. 1. Л., 1980.; Русская драматургия XVIII в. / Вступит. статья Г.Н. Моисеевой. М., 1987; Стенник Ю.В. Жанр трагедии в русской литературе: Эпоха классицизма. Л., 1981; и др.
ключенный внутри всех остальных - это «круг Самозванца». Благой связал проблематику драмы с расположением сцен - он выдвинул на первый план общественно-политические проблемы, аргументируя это тем, что народу в трагедии отведена главная роль, о чем свидетельствует размещение «народных» эпизодов, «обрамляющих» все остальные: «...композиционно подчеркивается, что как Борис, так и Самозванец не являются главными героями пьесы, что драматическая ее коллизия не в конфликте двух людей, алчно борющихся за власть, а в столкновении социальных сил»62.
Благой дополнительно упоминал об особом смысле последней ремарки в драме, которая не только, по его мнению, напрямую соотносится с центральной идеей произведения, но и обрисовывает исторические перспективы, которые видятся исследователю в революционном духе63.
Смыслу этой же ремарки посвящена отдельная статья М.П. Алексеева64. Алексеев подробно рассмотрел историю возникновения этой ремарки в пушкинском тексте и постарался определить значение данной фразы в общем идейном контексте произведения. Вывод его не столько самостоятелен и оригинален, сколько покоится на прочной базе предыдущих исследований - сославшись на Винокура и Городецкого, Алексеев вслед за ними повторил: «...было прочно установлено, что основу пушкинской трагедии составляет взаимоотношение самодержавной власти и народа и что в конфликте между ними победу одерживает именно народ»65.
Статья Алексеева интересна еще и в том отношении, что в поисках возможных источников ремарки автор сделал предположение о влиянии
62 Там же, с. 121-122.
63 Там же, с. 126.
64 Алексеев М.П. Ремарка Пушкина «Народ безмолвствует» // Алексеев М.П. Пушкин. Сравнительно-исторические исследования. Л., 1984. С. 221-252.
65 Там же, с. 242.