Народные исторические предания в творчестве Н. В. Гоголя : История и биографии

• Автор: Зарецкий, Валентин Айзикович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Екатеринбург, Стерлитамак
• Количество страниц: 463 с.

ОТ АВТОРА
Литература издревле, с начальных времен своего существования, поясняет историю через биографию и биографию -через. историю: соизмеряет под различными углами зрения жизнь единичного человека с многовековой жизнью народа и человечества. Художники слова из века в век открывают и приводят в действие всё новые возможности взаимосвязанного творческого постижения истории и биографии. Один из самых заметных и самых значительных шагов в этом направлении совершил Н. В. Гоголь.
Подобно многим литераторам разных времен, Гоголь наполнял свои сочинения картинами отечественного прошлого, то мимолетными, то обширными и всегда отмеченными родством с нароДнымй историческими преданиями. Как повелось издавна, Гоголь создавал портреты рассказчиков - обладателей давних и не совсем давних преданий; он составил обширную - как ни у кого из предшественников и современников — галерею таких портретов. Рассказчики в сочинениях Гоголя разнятся вр§рас-

том, положением в обществе, степенью книжной образованности, навыками общения и объединены общим пристрастием: они увлеченно припоминают, воспроизводят, всячески переиначивают те известия о былом, которыми полны народная молва и народное поэтическое искусство. Достоверное в их рассказах переплетено с небывалым, вероятное - с фантастическим.
Пространная картина общения таких рассказчиков меж собою развернута в «Вечерах на хуторе близ Диканьки»; обладатели той же роли есть и в «Миргороде», в «Мертвых душах»; также и в петербургских повестях Гоголя появляются подобные лица. Предание украинское и российское на равных правах находят себе разнообразные воплощения и перевоплощения в сочинениях Гоголя. В гоголевском повествовании запечатлены личностные черты рассказчиков: порой очерчены эскизно, а бывает - прори-сованы подробно и сопровождены детальными сведениями из биографии. Еблй даже и нет таковых сведений, Гоголь всегда дает понять читателям - хотя бы в самых общих чертах, - к какому кругу людей принадлежит его рассказчик, какого рода опытом -житейским, нравственным, образовательным, духовным - он обладает, так что, если уж появился в гоголевском произведении рассказчик, обратившийся к национальному прошлому, то и биография его хоть сколько-нибудь да высвечена.
Иной из рассказчиков - почти что двойник сочинителя «Вечеров» и «Мертвых душ», но все же в чем-то от него отличен (пример тому, как увидим, - «Тарас Бульба»), другие заведомо далеки от автора - как в «Мертвых душах» почтмейстер, увлеченный услышанной от кого-то историей похождений капитана Копейкина, - но хотя бы в одном с ним солидарны, а именно - в привязанности к народным воспоминаниям об отдаленном и недавнем прошлом. Они все - сообщество рассказчиков, населяющих сочинения Гоголя, - вживаются в мир народных преданий, всякий по-своему, сообразно тому, чему научен собственным временем. Создается картина жизни национального исторического предания - его неоглядно множащихся воплощений, принадлежащих разноликим современникам и соотечественникам Гоголя, из которых каждый обладает биографическим опытом, не вполне понятным любому Другому из рассказчиков. Так вступает в действие новый подход к художественному воссозданию истории и биографии, малозна-

художественного творчества, отводящей определяющую роль понятию эстетического'объекта. В одной из ранних рабої М. М. Бахтина, обширной статье «Проблема содержания, материала и формы в слоВёбном художественном творчестве», написанной в 1924 г. й опубликованной частично в 1973 г. и полностью в 1975 г., читаем: «Эстетический анализ непосредственно должен быть направлен не на произведение в его чувственной и только сознанием упорядоченной данности, а на то, чем является произведение для направленной на него эстетической деятегіьнбсти художника и созерцателя.
Объектом эстетического анализа является, таким образом, содержание эстетической деятельности

Это содержание мы будем в дальнейшем называть просто эстетическим о б ъ е к т о м !, в отличие от самого внешнего произведения» 12 (разрядка М. М. Бахтина; также и далее разрядка в цитатах всегда принадлежит автору цитируемого сочинения -В. 3). г, .-/;?«■
В старости М. М. Бахтин готовил к изданию книгу, объединившую работы разных лет; она не увидела света при жизни автора. В начатом, но не законченном предисловии он писал: «Предлагаемый сборник моих статей объединяется одной темой на разных этапах ее развития» и предупреждал читателя о своей «любви к вариациям и к многообразию терминов к одному явлению», о пристрастии к «множественности ракурсов» 13. Обоснованность этой автохарактеристики подтверждается, меж прочими свидетельствами, также и судьбой круга понятий, относящихся к тому явлению, которое названо было в 1924 г. эстетическим объектом. Судить о том позволяет последняя по времени работа М. М. Бахтина «К методологии гуманитарных наук», начатая не позже начала 40-х гг., продолженная в 1974 г., изложенная в рукописи конспективно и напечатанная в 1979 г. Соотнося текст литературного произведения с «диалогизирующим фоном» контекста, М. Бахтин отмечает: «Текст -печатный, написанный или устный = записанный - не равняется всему произведению в целом (или "эстетическому объекту"). В произведение входит и внетекстовый контекст его. Произведение как бы окутано музыкой интонационно-ценностного кон-