"Внутренний человек" в русской и французской литературной традиции : Паскаль, Радищев, Гоголь

• Автор: Незовибатько, Ольга Евгеньевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Саратов
• Количество страниц: 172 с.

Глава I. «Внутренний человек» как научная проблема

1.1. «Внутренний человек» и психологизм: к вопросу о соотношении понятий

1.2. «Внутренний человек» в европейской литературно-философской традиции: Аврелий Августин и Блез Паскаль
ГЛАВА II. «Внутренний человек» в трактате А.Н. Радищева «О человеке, его смертности и бессмертии» и в «Дневнике одной недели»: русские и европейские источники
2.1. Масонская практическая философия, светское философствование на религиозные темы и идеи французского Просвещения как актуальный контекст становления «внутреннего человека» в трактате «О человеке, его смертности и бессмертии»
2.2. Художественное воплощение «внутреннего человека» в трактате «О человеке, его смертности и бессмертии»

2.3. «Дневник одной недели» в контексте идеи «внутреннего человека»

Глава III. Гоголь и Паскаль: проблема «внутреннего человека»

3.1. Самоистолкование и поиск «внутреннего человека» в «Выбранных местах из переписки с друзьями» и «Авторской исповеди» Н.В. Гоголя

3.2. Философия поприща Гоголя и идея «сродности» Г.С. Сковороды

3.3. «Внутренний человек» в «Выбранных местах из переписки с друзьями»

Н.В. Гоголя и «Мыслях о религии и других предметах» Б. Паскаля

Заключение
Список использованных источников и литературы
Список источников
Список научно-критической литературы
Справочная литература
Тема настоящей работы - «Внутренний человек»1 в русской и французской литературной традиции» (Паскаль, Радищев, Гоголь) - имеет сложившуюся предысторию исследования как в теоретическом плане, так и в историко-литературном.
С позиции содержания понятие «внутренний человек» изучалось в основном специалистами по древнерусской литературе и русской литературе переходного периода. Затрудняет определение терминологических границ «внутреннего человека» метафоричность самого понятия, одновременная его отнесенность к сфере религиозной традиции и светской, которые осмысляют явление разнонаправлено. В литературоведении постановка указанной проблемы осложняется наличием смежных, устоявшихся в науке терминов -таких, как «психологизм», «внутренняя доминанта», «внутренний мир», «интроспекция». В итоге наблюдается смешение явлений художественного текста, психопоэтики и антропологии. Интерпретация «внутреннего человека» и в художественном сознании, и в литературоведческих исследованиях соединяется с темой «внутреннего мира человека»2. Эта тема получила развитие в работах отечественных ученых: В.П. Адриановой-Перетц, Е.Г. Эткинда3, A.C. Дёмина4, В.А. Свительского5, В.В. Савельевой6, Е.М. Мелетинского7, H.A. Нехлебаевой8. Тем не менее, упоминаемое в этих
1 В настоящей работе вариативность написания «внутренний человек» - «внутренний» человек связана с существующей исследовательской традицией. Для нас актуально прочтение «внутренний человек» со смысловым акцентом на оба слова.
2 Николаев, Н. И. Внутренний мир человека в русском литературном сознании XVIII века. - Архангельск : Изд-во Поморского гос. ун-та им. М.В. Ломоносова, 1997. - 148 с.
3 Эткгшд, Е. Г. «Внутренний человек» и внешняя речь : Очерки психопоэтики русской литературы ХУ1П-Х1Х веков. - СПб. : Искусство, 1998. - 702 с.
4 Дёмин, А.. С. О художественности древнерусской литературы. - М.: Языки русской культуры, 1998. - 848 с.
5 Свителъский, В. А. Герой и его оценка в русской психологической прозе 60-70-х гг XIX века: автореф. дис. д. филол. н. - Воронеж, 1995. - 34 с.
6 Савельева, В. В. Художественная антропология. - Алмата : Изд-во ЛГУ им. Абая, 1999. -281 с.
7 Мелетипский, Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. - М. : Наука,
1986. — 319 с. Понятие «внутренний» человек в этой монографии как таковое не

Текст «О человеке, его смертности и бессмертии» не попадал в фокус внимания зарубежных исследователей, хотя жизнь Радищева в илимской ссылке изучается, например, современным французским славистом Rodolphe Baudin. Он предложил прочитать письма Радищева 1791-1801 гг. не как источник биографических сведений об авторе и не воспринимать их в качестве контекста для интерпретации его мировоззрения, а отнестись к эпистолярному наследию как самостоятельному тексту, что он и осуществляет в статье «The Public Self and the intimate body in Radishchev’s letters from exil»112. Концептуальная задача R. Baudin состоит в том, чтобы понять, «как писатель использует личную переписку для построения своего нового публичного образа, ведь репутация писателя ранее была опорочена фактом ареста и последовавшего суда. Радищев также использует письма для репрезентации сокровенных помыслов и для привлечения к себе внимание адресата и вызова его сострадания» / «how the writer uses his letters to build his new public image, after it has been destroyed by his arrest and trial. But Radishchev also uses them to stage his intimate body, in order to arouse his addressees' interest and pity». Более того, переписка, основываясь на реальных переживаниях, переходит в план риторического высказывания и выступает символическим даром Радищева своему покровителю графу Александру Воронцову («...he at times turns this real body into a rhetorical one, which fulfills different functions, from staging a fictitious intimacy in place of Radishchev's real one when it is not satisfactory, to serving as a symbolic gift for his protector Count Alexander Vorontsov»).
Проблема «внутреннего человека» относительно трактата специально не ставилась ни в отечественном, ни в зарубежном литературоведении, хотя возникала в исследованиях о Радищеве. Два исследования последнего десятилетия косвенно затрагивают тему «внутреннего человека». В книге
112 Baudin, R. The Public Self and the intimate body in Radishchev’s letters from exil
Canadian Slavonic papers - Revue canadienne des slavistes. - Vol 1.3-4. sept-dec 2008. -