Мнемонические элементы поэтики Н. С. Лескова

• Автор: Евдокимова, Ольга Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 336 с.

СОДЕРЖАНИЕ:
Введение
Часть первая. О природе мнемонических оснований
поэтики Н.С. Лескова
Глава I. Эстетика и формы самосознания Н.С. Лескова.
(На материале критического и эпистолярного творчества писателя)
Г лава II. Сократовское «познай самого себя», или знание как припоминание в творчестве Н.С. Лескова. («Детские годы.
(Из воспоминаний Меркула Праотцева)» — опыт осознания писателем собственной творческой индивидуальности)
Часть вторая. Тождественность «жизни», памяти и «художества», или «я» и «другой» во вспоминающем тексте
Н.С. Лескова. (Теоретический аспект проблемы)
Г лава I. Структура художественного образа. («Владычный суд. Быль. (Из недавних воспоминаний)»)
Г лава II. Память и жанр. («Захудалый род»
как семейная хроника)
Глава III. Тип высказывания («сократический диалог»).
Авторская оценка в аспекте поэтики памяти. («Справедливый
человек. Полунощное видение»)
Глава IV. Вместо обобщений. «Я» и «другой» в опыте самосознания Н.С. Лескова и Н.И. Пирогова
Часть третья. Мнемоническая поэтика Н.С. Лескова в историко-
литературном аспекте
Глава I. Диалог Н.С. Лескова с Л.Н. Толстым и

Ф.М. Достоевским. (Рассказ Лескова «По поводу
“Крейцеровой сонаты”» как образ памяти писателя)
Глава II. Память и слово. Лесковская поэтика памяти в историко-литературных параллелях. (Историческая эстетика Ф.И. Буслаева, «память о памяти» Андрея Белого, ностальгическая память И.С. Шмелева)
1. Слово и образ. Предание и память. (Н.С. Лесков и
Ф.И. Буслаев)
2. Игра словами и «память о памяти». (Н.С. Лесков
и Андрей Белый)
3. Память и стиль. (Н.С. Лесков и И.С. Шмелев)
4. Вместо обобщений. Поэтика памяти и слово молвы
в «юношеских воспоминаниях» Н.С. Лескова о Киеве. («Печерские антики»)
Заключение. Мнемонические элементы поэтики
Н.С. Лескова в их взаимосвязи с самосознанием как творческой сверхзадачей писателя

ВВЕДЕНИЕ.
Не только масштабные эпические произведения, но и самые лаконичные свои сочинения Н.С. Лесков насыщает прямыми или скрытыми цитатами, реминисценциями, многочисленными образами культурной памяти. Даже в пределах текстового абзаца у него налицо целые вереницы на первый взгляд мало сочетаемых имен, названий, ассоциаций, слов, часто принадлежащих далеким друг от друга сферам культуры. Характерно «лесковское» описание героя мы находим, к примеру, в небольшом рассказе «Справедливый человек». «Это Мартын Иваныч — дровяник, купец, зажиточный человек и чудак, — представляет автор своего героя. — В просторечии между своих людей именуется “Мартын праведник”, — любит всем правду сказывать. Его, как Ерша Ершовича, по всем русским рекам и морям знают. И он не без образования — Грибоедова и Пушкина много наизусть знает, и как выпьет, так и пойдет чертить из “Горя от ума” или из Гоголя. Да он как раз для нас и в ударе — без шляпы уже сидит»
Как для этого фрагмента, так и для любого другого произведения писателя существенным оказывается вопрос, почему столь велик объем «чужого» на его страницах, какова творческая природа этих культурных отражений. В лесковской литературе разных лет этот вопрос не раз ставился, преимущественно в аспекте соотношения «своего» и «чужого» в творчестве писателя. Рассматривался он,
' Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1958. T. VII. С. 308. В дальнейшем произведения и письма Лескова, за исключением особо оговоренных случаев, цитируются по данному изданию с указанием номера тома римской цифрой и номера страницы — арабской. Разрядка в цитатах принадлежит нам, курсив — Лескову.

«Литературный спор» в этом мире имеет устойчивую структуру: заговорят о деле, перейдут к личностям, закончат сплетней. Нет здесь такого литератора, с точки зрения топографа этого мира, который не был бы изруган и оскорблен, а многие почитаются за что-нибудь доносчиками или, что совсем не так плохо, учитывая оценки такой среды, просто подлецами. Лесков числит себя, конечно, среди обруганных и опозоренных, более того, с клеймом доносчика; даже среди почти совсем исключенных из «литературной семьи» в связи со скандалом вокруг его романа «Некуда». Только жертвенное служение литературе может удержать здравомыслящего человека от того, чтобы не убежать с тернистого пути. Однако исполняющих такое служение немало. Вне же этого мира, по Лескову, стоит только один писатель — Л.Н. Толстой.
Лесков, как уже ясно из сказанного, рисует картину «литературного мира», неизменно пользуясь созданными им устойчивыми выражениями,4 почти формулами, типа: «литературный спор», «литературные нравы», «литературный характер»... Каждая критическая статья писателя, естественно, появилась в своё время по своему определенному поводу, со своей конкретной задачей. И тем не менее лесковская критика, взятая как целое, представляет неколебимую в своей законченности и неизменности, застывшую, несмотря на ход времени, картину «литературного мира», существующего в своих основаниях вне всякой эволюции.
Субъективная причина такого взгляда в том, что Лесков крайне остро осознавал себя литератором, можно сказать, обладал “комплексом” литератора. Ни Л. Толстой, ни Чехов не видели в себе
4 См.: Столярова И.В. Н.С. Лесков о литературе и искусстве II Лесков Н. С. О литературе и искусстве. С. 29.