Литературно-критическая эссеистика Ю. И. Айхенвальда "Силуэты русских писателей"

• Автор: Алексеев, Александр Анатольевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Б. м.
• Количество страниц: 168 с.

Содержание
Введение
Глава 1.
Жанровое своеобразие книги “Силуэты
русских писателей” Ю.И. Айхенвальда
Глава 2.
Пафос и его значение для “Силуэтов
русских писателей” Ю.И. Айхенвальда
Глава 3.
Ритмическая организация “Силуэтов русских писателей” как основа суггестивности литературно-критической эссеистики
Ю.И. Айхенвальда
Заключение
Библиография
Введение
Рубеж XIX - XX веков ознаменовался яркими событиями не только в литературной сфере, но вызвал к жизни явления не менее выдающиеся и в смежных с литературой областях. Качественно иные произведения, в сравнении с литературой XIX века требовали появления новой по методу и форме критики, для того чтобы адекватно отразить перемены, произошедшие в художественном сознании эпохи. И такая критику появилась. Это были сборники эссе, содержащие характеристики старых и новых писателей. “Горные вершины” К. Бальмонта (1904) было первым изданием такого рода. В 1906 г. одновременно вышли в свет “Силуэты русских писателей” 10. И. Айхенвальда и “Книга отражений” Ин. Ф. Анненского. Позднее в когорту писателей-эсееистов влились В. Брюсов с книгой “Далекие и близкие”, Б. Садовской “Русская камена”, М. Волошин “Лики творчества” и многие другие. Критика литературы, представленная в этих сборниках, разительно отличалась от привычных для читателей аналитических разборов прежних лет. Раздались голоса о кризисе в критике, о ее вырождении и “короткомыслии”. (96. С. 2).
Как показало время, возникновение новой критики было явлением отнюдь не кризисным, а закономерным шагом в реализации давно подспудно накапливавшихся в литературе тенденций. Процесс эстетизации критики, выражавшийся в совмещении с дискурсивным мышлением образности, суггестивных словесных сцеплений и выдвижения на первый план лирической стихии, можно проследить на критических выступлениях писателей всего XIX века. Более того, многие писатели доказывали близость критики к искусству не только своими работами, но и в своих высказываниях. “Критик (я разумею здесь настоящего, призванного критика ...) есть половина художника, может быть даже в своем роде тоже художник, но у которого судящая, анализирующая сила перевешивает силу творящую,” - писал Ап.

подавленностью безочарованяя я стремительной полнозвучностью жизни”, который выливается “ в смирение и примирение” (1. С. 96).
Таким образом, не претендуя на полное проникновение в тайное тайных личности Лермонтова, Айхенвальд описывает последнюю суть поэта, его “неразложимое ядро”, тсак некое динамическое единство, в котором совершается синтез, ведущий к пушкинскому гармоническому началу. Сравнивая два силуэта, Гоголя и Лермонтова, резонно предположить, что во втором случае Айхенвальд-критик более последователен, но эта последовательность рождается не от того, что подход стал более научным.
В связи с вышесказанным интересно отметить, что полемическое по своей направленности приложение “Мережковский о Лермонтове”, помещенное в новом издании вслед за силуэтом “Лермонтов” имеет для нас большое значение как пример столкновения двух представлений, двух личностных мифологий. Крайняя субъективность Мережковского в суждениях о литературных произведениях, его стремление “притянуть” писателя к своей схеме хорошо известны. Айхенвальд, имея собственный взгляд на творчество Лермонтова, заявляет, что мог бы принять и точку зрения Мережковского, так как, по его мнению, “можно интуитивно, силой субъективного проникновения воспринять самый дух той или иной поэзии и прямо высказать свои впечатления от него и тогда нельзя уже спорить, а только остается одному впечатлению противопоставлять другое. Импрессионизм, как и искусство вообще, лежит по ту сторону доказательств”. (1. С. 104). Полемический задор Айхенвальда вызван тем, что Мережковский выстраивает цепь доказательств, то есть пытается придать общезначимость, а следовательно, и научность своему взгляду на Лермонтова. “Мережковский хочет обосновать свое понимание, не только сказать, но и доказать его, - а в таком случае он не имеет права