"Двойник, или Мои вечера в Малороссии" А. Погорельского и "Повести покойного Ивана Петровича Белкина" А. С. Пушкина : Проблема преемственности

• Автор: Питерцева, Евгения Юрьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Череповец
• Количество страниц: 188 с.

Оглавление
Введение
Глава I. Проблема образа автора и субъектной организации в циклических структурах («Двойник, или Мои вечера в Малороссии» А. Погорельского и «Повести покойного Ивана Петровича Белкина»
А. С. Пушкина)
Глава II. Проблема пространственно - временной организации циклов «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» А. Погорельского и «Повести
покойного Ивана Петровича Белкина» А. С. Пушкина
Глава III. Проблема «чужого слова» как объекта смысловой «переклички» «Двойника, или Моих вечеров в Малороссии» А. Погорельского и «Повестей
покойного Ивана Петровича Белкина» А. С. Пушкина
Глава IV. Проблема фантастики в романтическом и реалистическом циклах («Двойник, или Мои вечера в Малороссии» А. Погорельского и «Повести
покойного Ивана Петровича Белкина» А. С. Пушкина)
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Эволюция и регрессия, борьба и взаимодействие, устремленность в будущее и возвращение в прошлое - вот лишь некоторые черты, определяющие сущность такого сложного и противоречивого явления, как литературный процесс. Изучение этой фундаментальной категории истории культуры началось еще в прошлом веке (например, концепция историзма в теоретических воззрениях романтиков) и было продолжено исследователями XX столетия [23; 65; 135; 270; 1; 140]. Причем до сих пор в науке не сложилось единого представления о сущности тех отношений, которые определяют движение литературы во времени (споры о традиционности и традиционализме, традиции и новаторстве, феноменологии творчества и др.).
В. Е. Хализев понимает литературный процесс как «историческое существование, функционирование и эволюцию литературы <...> на протяжении всей истории нации, страны, региона, мира» [131, с. 195]. Развитие и функционирование такого явления зависит от многих факторов: «внешних» -социальных, исторических, экономических, литературно-бытовых, и «внутренних» - собственно литературных взаимодействий [33, с. 9]. С этой точки зрения проблема развития художественного творчества ставилась в работах А. И. Белецкого, В. М. Жирмунского, Ю. Н. Тынянова, Б. В. Томашевского, М. П. Алексеева, Ю. Б. Борева и др. [25; 95; 242; 233; 8; 33].
Ю. Н. Тынянов характеризовал движение литературы как сложно организованную функциональную систему («литературный ряд»), которая находится в тесном взаимодействии со всем общекультурным фоном. Художественное произведение - звено литературного процесса, не существующее обособленно от других, а находящееся в тесном диалоге с ними. По словам М. М. Бахтина, «текст живет только соприкасаясь с другим текстом (контекстом). Только в точке этого контакта текстов вспыхивает свет <...> приобщающий данный текст к диалогу» [19, с. 207]. Такое взаимодействие

произведений, шире - творчества отдельных авторов, обеспечивает «внутреннее» движение литературы во времени. Вопрос об эстетической и функциональной значимости (исторической «ценности») каждого отдельного элемента в общем развитии литературы был поставлен Ю. Н. Тыняновым. Точка зрения ученого основана на противопоставлении «истории генералов» понятиям «генезиса» и «эволюции» литературных явлений, в их совокупности и изменчивости[242, с. 270 - 271].
Этот подход к исследованию литературной эволюции получил свое продолжение и развитие в работах Д. М. Шарыпкина, В. М. Марковича,
В. Э. Вацуро [268; 160; 43; 44]. Он стал основным в определении главной проблемы диссертации. Сущность такого представления о специфике художественного творчества выразил В. Э. Вацуро: «культура коллективна по самому своему существу, и каждая культурная эпоха - непрерывный процесс взаимодействия творческих усилий ее больших и малых деятелей, процесс миграции идей, поэтических тем и образов, заимствований и переосмыслений, усвоения и отторжения. Это многоголосие - форма и норма ее существования. Творчество гения вырастает на таком полифоническом субстрате; оно усваивает себе, интегрирует, преобразует «чужие» идеи и образы, иногда отмеченные индивидуальной печатью, а иногда «ничьи»...» [43, с. 5]. Мнение ученого учитывалось в формулировке темы диссертации: «’’Двойник, или Мои вечера в Малороссии” А. Погорельского и “Повести покойного Ивана Петровича Белкина” Л. С. Пушкина (проблема преемственности)». Такая постановка основной проблемы исследования и формулировка темы диссертации требуют своего обоснования.
«Преемственность» - центральное теоретическое понятие нашей работы. Изучение этой категории, воплощающей диалектическое представление о мире, находится на стыке разных наук: философии, социологии, эстетики, логики, культурологии. В понимании Г. В. Ф. Гегеля, давшего развернутый анализ преемственности, «...иное есть по существу своему не пустое отрицательное, не ничто <...> а иное первого, отрицательное непосредственного <...>

самосозерцанию определяется складом характера Антония. «Ведущему» свойственны такие качества, как вера в сверхчувственное, мечтательность, романтическое воображение. Ситуация размышлений «автора» цикла наедине с собой воссоздана в «Вечере первом» «Двойника»: «Если бы, подумал я, вместо всего несбыточного, которое бродит у тебя в голове, имел ты хотя одного доброго товарища, который бы делил с тобою длинные вечера! Но нет - и этого даже быть не может! Ты осужден оставаться одиноким; друзья твои далеко...» (с. 26). Мотив внутренних раздумий Антония становится причиной появления в тексте литературной письменной речи. Она входит в повествование через упоминание о книгах Й. Г. Штиллинга «Феория духов», Л. Апулея «Золотой осел». Традиция письменной речи становится поводом для включения в текст «собственных» сочинений Антония - повестей «Изидор и Анюта» («Вечер второй») и «Лафертовская Маковница» («Вечер пятый»). Близкий по своему образу жизни к миру автора биографического Антоний представлен в цикле писателем - автором «маленьких повестей» (с. 35). Герой читает «свои» повести: «Я выпрямился, немного покашлял и начал читать следующее...» («Вечер второй», с. 35); «В таком случае без зазрения совести прочту вам повесть моего сочинения, напечатанную несколько лет тому назад в упомянутых “Новостях”» («Вечер пятый», с. 101). Схожая речевая структура обеих повестей обусловливает «перекличку» произведений на других уровнях. «Изидор и Анюта» и «Лафертовская Маковница» образуют в композиции цикла семантическую пару. Соответствия между ними могут быть обозначены следующим образом. Действие той и другой повести происходит в Москве, в обоих текстах упоминается о войне 1812 года. В обеих повестях продолжается и развивается заявленная в диалоге «ведущих» тема сверхчувственного, фантастического, чудесного (например, мотив явления покойника после своей смерти (см. гл. IV)). Повествование обоих произведений ведется от лица обобщенного повествователя: «Уже неприятель приближался к Москве» (с. 35); «Лет за пятнадцать перед сожжением Москвы недалеко от Проломной заставы стоял небольшой деревянный домик...» (с. 101). В обоих произведениях точка