Ф.М. Достоевский в художественном мире М.П. Арцыбашева

• Автор: Малкина, Ольга Юрьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Тамбов
• Количество страниц: 164 с. : ил.

к Содержание
Глава 1. Творческое преобразование М. П. Арцыбашевым литературных традиций Ф. М. Достоевского
| §1. Творческие принципы Достоевского в зеркале художественного
мира Арцыбашева
§2. Тематические параллели и пересечения в творчестве Достоевского и Арцыбашева
Глава 2. Этическая оппозиция христоподобного героя и «сверхчеловека» в творчестве Ф. М. Достоевского и М. П. Арцы-* башева
§1. Образ героя-альтруиста в рассказе Арцыбашева «Смерть
Ланде» и «положительно прекрасный человек» в романе Достоевского
«Идиот»
§2. Владимир Санин и принцип «все дозволено»
Заключение
Список использованной литературы

Принадлежа к плеяде писателей старшего поколения, Михаил Петрович Арцыбашев наряду с М. Горьким, Л. Андреевым, А Куприным, подводя итоги и пересматривая идеалы своих предшественников, участвовал в становлении эстетики и поэтики прозы конца XIX в.
Уже ранние рассказы Арцыбашева свидетельствовали о чуткой восприимчивости к проблематике и стилю русской литературной классики в целом - от Пушкина и Лермонтова до Толстого и Чехова. Очевидная связь творчества Арцыбашева с наследием других писателей понималась, однако, главным образом в плане влияний, подлежащих преодолению, - как ученичество. Большинство критиков, отмечавших разнообразные арцы-башевские заимствования, в прямой зависимости от собственной принадлежности к какому-либо идейному лагерю и личной симпатии или антипатии к писателю, в оценке этого явления колебались от жестких обвинений в литературном воровстве, эпигонстве до хвалебного подчеркивания явной преемственности образов и мотивов произведений Арцыбашева, констатации того факта, что молодой автор, несомненно, представляет собой «крупную литературную величину» [95; 24]
Так, довольно неприязненно об Арцыбашеве-художнике отзывалась Зинаида Гиппиус, определяя его творчество как «резко упрощенный парафраз» [140; 117].
С. Венгеров, с похвалой отзываясь о ранних рассказах писателя, в последующих его произведениях отметил излишнее подражание стилю Льва Толстого [133; 87].
«Безобразную помесь Базарова и Марка Волохова» усмотрел в главном герое романа Арцыбашева «Санин» А. Ачкасов [17; 25].
1 Здесь и далее первая цифра в скобках означает номер источника в библиографическом списке, вторая -номер страницы

А. В. Амфитеатров в книге «Новый народ и его певцы» противопоставил двух писателей «антиподов» - Алексея Толстого и Арцыбашева, подчеркнув самобытность, «отсутствие внутренней подражательности» в творчестве первого и «ловкость в приспособлении к чужому песеннику» второго [115; 344]. Амфитеатров увидел причину «подражательности» Арцыбашева в соблазнительном богатстве «выбора синтезов», свойственном началу нового века: «Маркс, Ницше, самозавершенный, наконец, Толстой, познание Ибсена, аморальный бунт эстетики принесли новые лозунги — средоточия для атомистического наблюдения и кружащихся вокруг него идей» [116; 113].
В том же ключе объясняет «вторичность идей, тематики, мотивов, образов» писателя 3. М. Зоркая, уделившая анализу его творчества главу в своей книге «На рубеже столетий: У истоков массового искусства в России 1900 - 1910 гг.» [148; 144]. «Эволюция писательства М. Арцыбашева наглядно иллюстрирует смену идей, веяний и просто литературной моды времени, - пишет Зоркая, - беллетрист подхватил веяния, идеи, носившиеся в воздухе и начинавшие получать развитие в России 900-х годов» [148; 152].
Кроме привлекавших особое внимание русской интеллигенции на рубеже столетий идей Шопенгауэра и Ницше, Зоркая отмечает связь произведений начинающего автора с рядом писателей-современников: «Социально обличительные, обращенные к жизни «низов» арцыбашевские рассказы 1902 - 1905 гг. в той же степени, как к чеховской прозе, примыкали к кругу «Знания», испытывали на себе влияние тематики, материала, стилистики М. Горького (как, например, «Из подвала» - рассказ 1903 г., прямо навеянный Горьким), а также имели прямую, точнее - прямолинейную — связь с идеалами толстовства» [148; 143].
По мнению исследовательницы, это качество произведений Арцыбашева служит ярчайшим доказательством принадлежности писателя к

состоянии «жизни после смерти», так как его загробное бытие-небытие позволяет ему проводить время с некоторой приятностью: размышлять о смысле жизни, вспоминать о былом, иногда потарахтеть пулей в пустом черепе, насвистывать при помощи свистульки, сделанной из отвалившейся левой ноги, марсельезу, а самое главное и занимательное - наблюдать за другими мертвецами. Увы, возможности посмертного общения с себе подобными этот покойник не имеет, так как все прочие обитатели кладбища лежат в своих гробах неподвижно и безмолвно, и только писатель-самоубийца «вопреки всем законам» и по каким-то непонятным причинам «из общей мерки выскочил» и способен разгуливать по соседним могилам и разглядывать их обитателей.
Выраженное в арцыбашевском рассказе отношение к смерти и посмертному существованию необычно, а изображение кладбищенского «бытия» мертвецов в могилах носит шокирующий, натуралистичный характер, причем, в отличие от рассказа Достоевского, это произведение Арцыбашева никак нельзя трактовать как «чистую аллегорию, которую не нужно понимать буквально и в которой выражен некий скрытый смысл» [145; 27] - изображение общества, скрепленного «гнилыми веревками», греховного мира, где нравственные и духовные ценности вытеснены материальными интересами и заботами, мира, где «дух уступил плоти» [145; 27].
Выскажем предположение, что стремление к предельной ясности своих рассуждений для читателя не позволило Арцыбашеву смягчить изображение, сделать его более благопристойным. А рассуждения эти, сформулированные в форме вопросов, таковы: что такое смерть - абсолютное ничто или это только условная, относительная грань жизни, за которой следует «новая жизнь». Но какова эта жизнь? Можно ли считать ее более совершенной, чем наше земное существование? Не есть ли наше посмертное существование - всего лишь полное торжество тления?