"Крысолов" М. Цветаевой в контексте европейских и русских литературных традиций

• Автор: Викулина, Любовь Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 206 с.

2.5. Образ автора и характер авторского завершения художественного целого в “Крысолове” и
“Шествии”
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ.
В литературоведении давно утвердилась и получила заслуженное признание мысль о том, что на определенных стадиях развития литературы ее отношение к собственному прошлому становится актом творчества: произведения и образы аккумулируют всю диалектику предшествующего литературного развития, заключая в себе в свернутом виде его основные вехи и рубежи, тезисы и антитезы. Эта точка зрения не перешла в разряд избитых истин благодаря богатству и многообразию самих фактов литературы; каждое конкретное применение сформулированного здесь положения сообщает ему новую жизнь и имеет вид открытия. Предлагаемое диссертационное исследование представляет собой очередную актуализацию вышеуказанного положения; нас интересуют такие моменты литературного развития, о которых можно сказать: здесь “литература ощутила сладость зависимости, родства с тем, что составило “колена” ее долгого рода”1. Вместе с тем, мы хотели бы привести примеры и неосознаваемого, неощутимого существования такой зависимости, а также указать на ту огромную роль, которую играет индивидуальное творческое начало в процессе приятия и преображения художественного наследия. Все эти вопросы требуют введения понятия традиции. Традиция как литературоведческая категория характеризуется сравнительно малой степенью разработанности и значительной степенью неопределенности. В.Хализев в своей книге “Теория литературы” говорит о недостаточном освоении этого понятия теоретическим литературоведением и высказывает интересные соображения, касающиеся данной проблемы. Дело в том, что в авангардистски ориентированном литературоведении существует отношение к традиции как к явлению, “неминуемо связанному с эпигонством”2. По мнению Ю.Тынянова, традиция - это “основное
1 Зодотусскик И. Монолог с вариациями. М., 1980. С. 103.
2 Хситзев В. Теория литературы. М., 1999. С. 355.
понятие старой теории литературы”, которое “оказывается неправомерной абстракцией”: “говорить о преемственности приходится только при явлении школы, эпигонства, но не при явлениях литературной эволюции, принцип которой - борьба и смена”1. Из современных сторонников этой точки зрения В.Хализев называет М.Чудакову и приводит в своей книге ее высказывание: ’’Одним из несомненных, наиболее очевидных следствий работы Тынянова и его единомышленников стала дискредитация неопределенного понятия “традиция”, которое после их критической оценки повисло в воздухе и затем нашло себе пристанище в текстах, лежащих вне науки”2. Для О.Вайнштейн понятие традиции также неприемлемо: “Выразить себя можно лишь раскритиковав самого сильного и близкого по духу из предшественников - убив отца, как велит Эдипов комплекс” . Истоки такого рода недоверия к слову “традиция” В.Хализев усматривает в “безапелляционном антитрадиционализме” Ф.Ницше и его последователей (призыв Заратустры разбить “старые скрижали” и “смеяться над ... святыми и поэтами”4 был услышан и “претворен в жизнь” во многих сферах общественного и культурного бытия XX века). В полемике с антитрадиционалистами В.Хализев, цитируя Б.Гройса, констатирует тот факт, что “Ницше сейчас остается непревзойденным ориентиром для современной мысли” (а значит, сам является родоначальником традиции). “Разрыв с традицией - это следование ей на ином уровне, ибо разрыв с образцами имеет свою традицию”5. Отметим также, что традиция - одно из центральных понятий философии X,-Г.Гадамера6; он манифестирует онтологическую укорененность традиции в человеческом бытии и говорит об изначальной погруженности в нее
1 Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1979. С. 272,258.
2 ЧудаковаМ. К понятию генезиса /У Revue des etudes slaves. Fascicule 3. Paris, 1983. P. 410-411.
3 Вайнштейн О. Homo deconstruktivus. Философские игры постмодернизма // Апокриф, 1993. №2, C. 22.
4 Ницше Ф. Соч. В 2 т. М., 1990. Т.2. С. 144, 141.
5 ГройсБ. О новом (утопия и обмен). М., 1993. С. 155, 116-117.
6 1'адамер Х.-Т. Истина и метод. М., 1988. См. также: Русина Т. К проблеме становления теории традиции. М., 1992. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН от 21.09.92 за № 46125. С. 16-25.

бургомистр города Бамбера, который в 1553 году слышал в Гамельне историю об исчезнувших детях; дудочник якобы сказал матерям, что через 300 лет придет снова и заберет других детей, его ждали в Гамельне в 1583 году1. Таким образом, мотив уведенных детей - это наиболее древняя составная часть сказания, это та основа, на которую с течением времени накладывается все остальное: мотив крысиного нашествия, мотив Крысолова как избавителя города от напасти, мотив обещанной Музыканту награды и как вариант ее - мотив дочери, обещанной в жены. Как видим, в причинно-следственной цепочке сложившегося позднее Сюжета: “напасть, обещание награды избавителю - появление избавителя, спасение города -нарушение обещания, отказ выдать награду - месть Крысолова (увод детей)” - следствие возникло раньше, чем причина.
Предание и его литературные переработки позволяют судить о том, насколько тяжело город воспринял свою потерю. Так, в сказании "Die Kinder zu Hameln"2 , которое было включено братьями Гримм в сборник "Deutsche Sagen", а также в повести В.Раабе "Гамельнские дети"3 есть упоминание о том, что гамельнцы после исчезновения детей перестали вести летоисчисление от Рождества Христова и установили новую точку отсчета: "Von unserer Kinder Ausgang an rechnete man, und erst Herzog Heinrich Julius verbot solche Jahrzählung"4. В сказании, записанном братьями Гримм, говорится также о том, что улица, по которой флейтист увел детей, вплоть до XIX века называлась "die tonlose, stille Straße" (беззвучная, тихая улица), так как на ней запрещалось петь, танцевать,
1 Люнебургская рукопись, оригинал на латыни, цитируется по: Эткинд Е. Флейтист и крысы // М.Цветаева: 1892 - 1992: Симпозиум, поев. 100-летию со дня рождения. Нортфилд (Вермонт), 1992. С. 123,
2 См. прилож. к: CvetaevaM. Крысолов=Бег Rattenfänger. Hrsg., übersetzt und kommentiert von M.-L.Bött H WS A. Wien, 1982. Sbd.7.
3 Raabe W. Die hämelschen Kinder // Raabe W. Gesammelte Erzählungen in zwei Bänden. Berlin-Grünewald, 1927. Bd. I.
"Вели отсчет времени с момента ухода своих детей, и только герцог Генрих Юлиус запретил такое летоисчисление." ( Raabe W. Указ.соч. S. 305-306.)