Логико-эпистемологические воззрения Дигнаги и его идейных преемников

• Автор: Заболотных, Элина Леонидовна
• Шифр специальности: 09.00.07
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 183 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА X. ФОРМИРОВАНИЕ ЛОГИКИ КАК ОТРАСЛИ ФИЛОСОФСКОЙ НАУКИ
В АНТИЧНОМ МИРЕ И В ИНДИИ
§ 1. Основные этапы становления
A. Предшественники Аристотеля
Б. Представления индийских мыслителей о задачах логики.
"Предлогический" период в философии Индии
B. Основные особенности философии классической Ньяи
Г. Логические идеи буддистов "раннего" и "среднего" периодов
(I в. до н.э. -IV в. н.э.)
Д. Творческая деятельность Дигнаги и его последователей
Е. Логическая мысль Индии в постбуддийскую эпоху
§ 2. Пути внедрения формализмов в античную и индийскую науку
ГЛАВА II. ИНДИЙСКИЕ МОДЕЛИ ВЫВОДА
§ 1. Строение силлогизмов
§ 2. Критерии корректности силлогистического доказательства
§ 3. Способы классификации выводов
§ 4. Методика составления перечней логических ошибок
ГЛАВА III. СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ИНДИЙСКУЮ СИЛЛОГИСТИКУ
§ 1. "Колесо причин": принципы построения и формальные аналоги
A. Реестр Дигнаги
Б, Реестр Удьоттакары
B. Формальные критерии корректности выводов
§ 2. Способы формализации больших (условных) посылок
силлогизмов различных типов
§ 3. Неклассические составляющие индийских учений о доказательстве
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ
Специалисты, занимающиеся историей логики, обычно говорят о существовании трех логических традиций (см. напр. [88], с.21-22, [134], с.7-
17): во-первых, западноевропейской - учения, зародившиеся в античном мире, претерпели за многие века интереснейшую и сложнейшую эволюцию и были положены в основу современных формализованных теорий; во-вторых, китайской - хотя идеи мыслителей Древнего Китая так и не оформились в какие-либо целостные системы; и, в-третьих, самобытной индийской. К сожалению, языковой барьер и - как следствие - малое количество фундаментальных трудов затрудняют знакомство широкого круга исследователей, интересующихся логикой, с достижениями индийцев в данной области знания. К тому же, спекулятивная, при этом часто еще и мистическая ориентировка многих индийских философских систем, их ярко выраженная подчиненность этикорелигиозным идеям (спасения, любви и т.п.) и связанная с этим утилитаристская, в частности, сотериологическая или культово-бытовая направленность отнюдь не способствуют росту рейтинга духовного наследия мыслителей Индии в глазах представителей европейской науки, зародившейся именно в результате освобождения сознания от мифологического компонента. Однако, если внимательно и непредвзято сопоставить логические учения, разработанные индийцами, с теориями Аристотеля, стоиков, а также некоторых современных авторов, можно произвести их положительную переоценку.
При анализе путей развития древнеиндийской и античной мысли обязательно будут замечены многочисленные параллели. По замечанию выдающегося российского индолога О.О.Розенберга, в трудах восточных авторов можно найти "те же решения тех же вопросов, что и в европейских системах, но методы другие, и вопросы исследуются в иной последовательности. Ценность ... индийской философии заключается именно в том, что здесь известные нам проблемы проанализированы иначе" ([123], с.82), они "рассматриваются с иных точек зрения, . иначе комбинируются, иначе освещаются" ([123], с.49). Упомянутые аналогии издавна занимали носителей обеих культурных

традиций, пытавшихся объяснить их самыми различными способами. И хотя было достоверно известно о существовании в древности связей между Индией и Грецией, выявить факты, несомненно подтверждающие воздействие одной философии на другую, никому так и не удалось (см. напр. [72], с.197-202, [117], с.375-378, [122], 1, с.13-14, 2, с.71-72, [124], с.525-526, [150],
1, с.XIII, [206], с.601-614, 634-637, [270], с.XV). "Если что-либо из
этих совпадений и вытекает, - говорил Ф.И.Щербатской, - то только то, что не случай и произвол управляют ходом развития философии, но внутренний закон человеческой природы и самих философских вопросов, в силу коего у самых различных народов, в самых различных условиях философское мышление ведет к одинаковым результатам" ([150], 2, с.III). В настоящее время
лингвисты (Ф.Бопп, Р.Раск, Я.Гримм, А.X.Востоков) объясняют такие аналогии спецификой вербального компонента сознания, несущего в себе отголоски индоевропейской языковой общности (см. [88], с.16, 74-75).
Что касается особенностей подхода древнеиндийских мыслителей к тем проблемам, которые не в меньшей степени интересовали их античных "коллег", а также своеобразия используемых ими методов, то представляется вполне правомерным утверждать - опять же вслед за О.О.Розенбергом - что детальный их анализ был бы отнюдь не бесполезным для философов Запада (см. [123], с.49). Сказанное в полной мере относится и к логическим теориям: ведь, несмотря на то, что в течение многих столетий индийская логика неизменно сохраняла тесную связь с риторикой и занимала отведенное ей место в рамках науки о правильном познании ("прамана-вады"), занимавшиеся проблемами логического характера представители позднего буддизма, джайнизма, а также ортодоксальных систем (прежде всего классической Ньяи) подняли эту отрасль знания на весьма высокий для своего времени уровень.
Актуальность использования сравнительных, в том числе сравнительно-исторических, методов (которые - в сочетании с формально-логическими -применяются в данной работе к учениям о доказательстве, созданным индий-

ризм Ф.Бэкона "Разуму нужны не крылья, а гири", а также нацеленность Дж.Локка на устранение спекуляций и поиск сферы эффективного использования познавательных способностей субъекта, заимствованная французскими материалистами XVIII в. и И.Кантом, провозгласившим примат "критической" метафизики, занимающейся изучением пределов возможностей человеческого разума. Приверженцами индийской ортодоксальной религиозно-философской традиции такие идеи, конечно же, расценивались как немыслимая ересь (см. [252], I, с.2).
Другой ключевой постулат буддийской философской концепции - о невозможности адекватного познания мира (см. PV, 1.60) ввиду его непрерывной изменчивости (см. АК, 1.7-8, 29), будучи подкреплен вышеизложенной
методологической установкой, обусловливал ориентацию на мыслительные конструкции. Ведь, по понятиям буддистов, мысль прерывает поток бытия и создает неподвижную искусственную реальность, которая способна и даже призвана быть объектом научного исследования (см, NB, 1.16-21). Вспомним, что похожее исходное представление о неизменности и устойчивости как определяющих характеристиках объекта познания послужило фундаментом созданной Платоном "наивной теории идей" (см. Soph., 246ас, Tim., 79а). Правда, проводя данную параллель, следует непременно помнить главное отличие буддийского тезиса от платоновского - афинянин считал "истинно сущими" именно идеи, и только их (см. Theaet., 155е, Tim., 27d-28a), буддисты же подчеркивали, что эти статичные структуры не существуют в объективной реальности, являющей собой последовательность неуловимых и, следовательно, непостижимых моментов бытия (см. NB, 1.13-19, PV, 11.56). Поэтому с помощью понятий можно получить лишь относительно истинное знание (см. NB, 1.20-21, PV, 1.13, 15, 17), способное помочь успешно решать возникающие житейские проблемы. Оно необходимо, но не достаточно для реализации главной цели - обретения вечного покоя (см. [119], с. 108, 119,
[123], с.205).