Концепция кризиса III века в Римской Империи в творчестве М.И. Ростовцева

• Автор: Крих, Сергей Борисович
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Омск
• Количество страниц: 234 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
. Глава 1. Общие условия формирования концепции кризиса III в. н.э. в Римской империи у М.И. Ростовцева
1. 1. Формирование исторических взглядов М.И. Ростовцева
1. 2. Основные черты методики и методологии научной работы М.И. Ростовцева
Глава 2. Концепция кризиса III в. н.э. в Римской империи М.И. Ростовцева и ее место в историографии античности
2. 1. Проблема падения Римской империи в историографии античности конца XIX -началаXX вв
2. 2. Концепция кризиса III в. в Римской империи в освещении М.И. Ростовцева
2 .3. Место концепции М.И. Ростовцева в западной историографии античности
Глава 3. Концепция кризиса III в. в Римской империи М.И. Ростовцева в контексте западной историко-философской мысли первой половины XX в
3. 1. М.И. Ростовцев и модернизаторство
3. 2. «Философия кризиса» и М.И. Ростовцев: сравнительный анализ концепций упадка
цивилизации
3. 3. М.И. Ростовцев и марксизм
Заключение
Список сокращений
Список источников и литературы,

ВВЕДЕНИЕ
В свете современного состояния исторической науки творчество М.И. Ростовцева (1870-1952) представляет интерес по двум основным причинам. Во-первых, интерес обусловлен со стороны истории исторической науки к Ростовцеву как ученому с уникальным личным опытом и жизненным путем, ученому, который всегда оказывался в центре взаимодействия различных сил: истории и археологии, на новом этапе развития последней; культуры русской и западноевропейской, русской и американской; ученому, по отношению к которому всегда остается актуальным один из базовых гносеологических вопросов: насколько рождение новых научных теорий предопределено окружающей действительностью? каков механизм рождения этих теорий? Вторая основная причина интереса к Ростовцеву кроется уже в нынешнем состоянии историографии истории античности. В современной историографии древнего мира ощущается определенное затишье, создающее ощущение исчерпанности методологических идей. После взлета теорий М. Финли (1912-1986)' не наблюдается никаких серьезных перемен в изучении социальной и социально-экономической сферы; происходит постепенный отход от идей Финли, но нет равноценной работы (или работ), которые бы знаменовали начало нового этапа. Можно сказать, что до известных пределов произошло и ослабление интереса' ученого сообщества к собственно социально-экономической проблематике в пользу социально-культурной истории античности или ее системного, социологического изучения.2 Необходимо признать также и измельчание тематики исследований:
1 Особую роль сыграла следующая работа: Finley M.I. The ancient economy. Berkeley-Los Angeles, 1973; см.: Безгубеико A.A. Античная экономика в творчестве М. Финли // Античный вестник. Вып. VI. Омск, 2002. С. 43-61; Он же. Категории зависимого населения в исторической концепции М. Финли // Исторический ежегодник. Спец. выпуск к 60-летию проф. Т.К. Садретдинова. Омск, 2000. С. 54-69.
2 См.: Крист К. История времен римских императоров. Ростов-н/Д, 1997. ТТ. 1-2; Бауэрсок Г. Римская империя в постимпериалистическон перспективе // ВДИ. 1997. № 4. С. 86-93.
монументальные труды давно не в моде, но ведь именно такие труды давали теоретическую базу.
С другой стороны, в современной науке присутствует тенденция обращения к наследию «классического» этапа изучения древности последней трети XIX - первой трети XX вв. С этой точки зрения Ростовцев является последним представителем в ряду историков того периода, когда еще создавались фундаментальные истории, написанные одним автором. Ростовцев является создателем двух именно таких фундаментальных работ: «Социально-экономической истории Римской империи» (1926)3 и «Социально-экономической истории эллинистического мира» (1941 )4. С другой стороны, он является историком нового типа - ибо период между двумя мировыми войнами является также временем первого взлета коллективных монографий и толстых всемирных историй, написанных коллективом авторов. Ростовцев тоже участвовал в такого рода изданиях5, таким образом, он оказывается своеобразной ключевой фигурой, стоящей между двумя этапами развития мировой исторической науки. Идеи Ростовцева о буржуазии в древности, о причинах гибели античной культуры снова обретают популярность: если их никто не готов воспринимать целиком, по меньшей мере многие считают нужным их снова обсудить и в чем-то скорректировать. Стало очевидным, что «феномен Ростовцева» оказался больше, чем его определяли до этого авторы многочисленных историографических очерков: идеи Ростовцева не просто вошли в фонд достижений исторической науки, но стали классикой не в смысле отживших и прошедших, но в смысле постоянно актуальных.
Тот факт, что творчество Ростовцева вновь стало пользоваться популярностью, нуждается в объяснении не меньше, чем необходимость понять, какие идеи несут его научные взгляды. Одна из важных
1 Rostovtzeff М. Social and Economic History of the Roman Empire. Oxford, 1926.
4 Rostovtzeff M. Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxford, 1941.
5 Rostovtzeff M. Ptolemaic Egypt//Cambridge Ancient History. VII. 1928. Ch. IV. P. 109-154; Ростовцев М.И. Птолемеевский Египет// ВДИ. 1999. № 4. С. 189-197.
экономической истории эллинистического мира». Очевиден и тот факт, что в изучении российского этапа жизни и творчества Ростовцева отечественные исследователи имеют определенные преимущества (в частности, отсутствие языкового барьера), что позволяет российской науке, до сих пор в силу политических причин обходившей Ростовцева, быстро стать вровень с западной. Таким образом, работ, как западных, так и отечественных о «молодом Ростовцеве» накопилось на сегодняшний день вполне достаточно для того, чтобы можно было их обобщить.
Под «молодым Ростовцевым» мы будем подразумевать ранние годы жизни ученого, считая условным рубежом начала зрелого этапа его поездку в Европу (1895-1898)3.
В данном параграфе мы рассмотрим возможные причины и реальные условия, которые могли оказать влияние на научные взгляды М.И. Ростовцева и послужить основой для его исторических концепций. Придется коснуться не только конкретных фактов жизни М.И. Ростовцева, но и некоторых общих условий существования российской науки и российского аптиковедения конца XIX в., и мы попробуем показать, как эти общие условия могли сказаться на чертах характера отдельной личности. Конечно, вульгарно проводить прямую взаимосвязь между характером личности и характером эпохи, но при всем этом для нас важно уяснить контекст, в котором формировалась личность. Сам Ростовцев относился к людям, которых воспоминания о своей молодости
3 М. Вес завершает статью о молодом Ростовцеве летом 1890 г., когда Ростовцев приехал учиться в Петербургский университет. См.: Wes М.А. The Russian
Background of the Young Michael Rostovtzeff // Historia. 1988. № 37. P. 218. Другую периодизацию российского периода жизни Ростовцева, детальную и обоснованную, дает В.Ю. Зуев. См.: Зуев B.IO. М.И. Ростовцев. Годы в России. Биографическая хроника// Скифский роман. М., 1997. С. 50.