Историческое краеведение Карелии конца XVIII - начала ХХ века как социокультурное и историографическое явление

• Автор: Пашков, Александр Михайлович
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 678 с. : ил.

Оглавление
Введение
Глава 1. Горнозаводское краеведение Карелии
конца XVIII - начала XX в
§ 1.1. Возникновения и развитие горнозаводского краеведения Карелии
в конце XVIII - первой половине XIX в
§ 1.2. Развитие горнозаводского краеведения Карелии
во второй половине XIX — начале XX в
Г лава 2. Краеведческая деятельность политических ссыльных
во второй четверти XIX - начале XX в
§ 2.1. Краеведческая деятельность политических ссыльных
в дореформенный период
§ 2.2. Краеведческая деятельность политических ссыльных
во второй половине XIX - начале XX в
Заключение
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАНЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Приложение 1. Список сокращений
Приложение 2. Горные чины по «Табели о рангах»
Приложение 3. Карта Олонецкой губернии в XIX - начале XX в
Введение
Большинство современных россиян являются одновременно и объектом, и субъектом местного социума. Местное самосознание является составной частью национального, именно через него происходит приобщение человека к национальной политической культуре, экономической и социальной жизни, материальным и духовным ценностям.
На формирование регионального самосознания влияет много факторов, включающих в себя местную природу, этническую и религиозную принадлежность населения, наиболее развитые в крае отрасли экономики и т. д. Но необходимым и весьма существенным компонентом регионального самосознания является местное историческое самосознание, которое формируется на протяжении длительного времени под влиянием различных факторов.
Местное самосознание, исполненное чувством гордости за свой край, -явление весьма древнее. Но историко-научное изучение своего края, основанное на местном самосознании, зародилось сравнительно недавно, в эпоху Просвещения. В России этот период приходится на середину и вторую половину XVIII в. В разных странах изучение своего края называется по-разному: в Германии - Heimatkunde, в Великобритании и США - Regional (Local) History, во Франции - Etudes regionalles или Etnografia regionale, в Польше -krajoznawstwo, а в России - краеведение или местная история.
Современный американский историк Д. Роли (D. Raleigh) так описывал развитие местной (локальной) истории в западной историографии второй половины XX в.: “Местная история (Local history) раньше всех появилась в Англии, где историки пытались разобраться в нелегких взаимоотношениях между “на-циональной”(“пабопаГ) и “местной” (“local”) историей. С середины 1950-х гг. местная история стала давать плоды на полях американской истории. Это имело активирующий эффект для данной дисциплины в целом, и разрушительный для существующих национальных нарративов об опыте американской истории из-за создания более экспериментальных и насыщенных работ. Местная история в

Германии сосредоточилась на изданиях о Реформации, моделях индустриализации и урбанизации и социальном происхождении нацизма. В наши дни история повседневности или Alltagsgeschichte представляется наиболее существенным новым направлением в практике местной истории. Местная история также гордится славным прошлым во Франции. После Второй мировой войны историки Школы анналов и марксисты, основываясь на социально-экономических подходах, продолжали пополнять местную историю своими трудами. В Италии дебаты об историческом методе создали уникальный жанр местной истории, известный как микроистория. Он развивался в конце 1970-х годов в Болонье и наиболее тесно ассоциируется с историками Карло Гинзбургом (Carlo Ginzburg) и Карло Пончи (Carlo Ponci) и с журналом “Quademe storici”. Призывая сократить масштаб и видя все значения как контекстуальные, микроистория одновременно обостряет текущий кризис идентичности в профессии историка и предлагает потенциальный выход из него. Неудивительно, что сейчас российские локальные историки, по-видимому, проявляют наибольший интерес к изучению тем, которые когда-то были под запретом, отсюда ярко выраженный акцент на поиски демократических альтернатив советской модели социализма, на национальную идентичность, и на людей и группы, изучением которых пренебрегали марксистские историки, такие как класс предпринимателей, личности царей и губернаторов и выдающиеся личности не вовлеченные в революционное движение”.
Итак, краеведение - это явление, характерное для многих стран и имеющее свою продолжительную историю. Для дальнейшего анализа этого явления необходимо проследить, как возникла и менялась дефиниция “краеведение”.
“Краеведение”: история дефиниции. Термин “краеведение” возник в начале XX в. Этого термина нет ни в “Толковом словаре” В.И. Даля1, ни в “Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона” (соответствующий том
1 Даль В.И. Толковый словарь. СПб., М., 1905. Т. 2. И-О. С. 471-472.

собирателя” П.Н. Рыбникова115, автобиография A.C. Пругавина116, а также воспоминания А.М. Линевского “Страницы минувшего”117. По современной

классификации “Записки” А.Д. Боровкова, Н.Ф. Бутенева и Н.Г. Устря-лова, воспоминания А.М. Линевского и путевой очерк Я.К. Грота можно считать автобиографиями, хотя наряду с подробным изложением событий собственной жизни авторы фиксируют и общественно значимые события (например, восстание декабристов в “Записках” Н.Ф. Бутенева). Записки A.A. Фуллона и И.К. Чудинова - это скорее “современные истории”, в которых в восприятии авторов переданы выдающиеся события в жизни Петрозаводска. Причем воспоминания A.A. Фуллона написаны по горячим следам событий, на основе дневниковых записей (“журнала”) и носят конъюнктурный характер. Сложнее анализировать мемуарные произведения Т.В. Баландина. Написанное в начале XIX в. “Сокращенное повествование” Т.В. Баландина тяготеет к “автобиографии”, хотя там есть влияние древнерусских “хожений” и литературных произведений XVIII в., написанных в жанре “путешествий”. А баландинский “Анекдот” написан под влиянием русской сатиры конца XVIII в. Данный комплекс воспоминаний позволяет расширить наши представления о внутреннем мире мемуаристов-краеведов, их историческом самосознании и восприятии окружающего мира.
К воспоминаниям примыкают путевые очерки “Кивач” И.Д. Боровкова119 и отрывки из “Дневника” A.B. Никитенко120.
Один из персонажей данного исследования поэт и мемуарист Ф.Н. Глинка оставил большое и неоднократно издававшееся публицистическое, мемуарное, эпистолярное и поэтическое наследие, имеющее большое
115 Рыбников П.Н. Заметка собирателя // ПСР. Петрозаводск, 1989. Т. 1. С. 47-83.
116 Пругавин A.C. Автобиография // ИРЛИ ОР, ф. 377, on. 1, д. 2282, л. 1.
117 Линевский А.М. Страницы минувшего // Север. 1987. N 4. С. 76-92.
118 См.: Румянцева М.Ф. Источники личного происхождения // Источниковедение. Теория. История. Метод. Источники рос. истории. М., 2004. С. 466-488.
119 Боровков И.Д. Кивач // Соревнователь просвещения и благотворения. 1818. Ч. 1. Кн. 3. С. 373-386.
120 Никитенко A.B. Дневник. М., 1955. Т. 1. С. 147-151.