Принцип двуплановости в деловой игре как форме контекстного обучения

• Автор: Андреева, Елена Васильевна
• Шифр специальности: 13.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 193 с. : ил.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Глава 1. Деловая игра как форма социальной практики

и организации обучения

1.1. Философскокультурологический и психологический аспекты игры как формы человеческой деятельности

1.2. Феномены детской игры и их представленность в игре деловой.

Глава 2. Проблемы разработки и реализации принципов

деловой игры.

2.1. Подходы к разработке теоретических основ деловой игры

2.2. Анализ опыта формулирования принципов деловой игры

2.3. Принципы деловой игры как формы контекстного обучении.

Глава 3. Двуплановость в системе принципов
деловой игры.
3.1. Двуплановость как конституирующий признак деловой игры
3.2. Опытноэкспериментальное исследование реализации принципа двуплановости деловой
Заключение.
Литература


Экспансивные ит&тьянцы реализуют национальные черты в маскарадах, карнавалах, открытом театре. Испанцы, жившие замкнутой, однообразной жизнью, придумали рискованную корриду как клапан спуска накопленной энергии чувств. Общительные, открытые французы ищут забвения в уединенных забавах -шахматах, кроссвордах, головоломках. Русские люди предпочитают силовые многоборья, игры, демонстрирующие удаль, возможно как некий протест против длительных традиций принуждения и запретов и т. В этом смысле игры помогают людям сохранять черты национального характера и осуществлять связь поколений. В интересном исследовании В. Оливовой прослежено превращение игр в различные виды спорта, показано, как с изменением потребностей и мотивов человеческой культуры менялся сюжет, содержание, смысл и цели многих игр (2). Социальный по содержанию и форме феномен игры развивался на всем протяжении человеческой истории, приобретая на разных стадиях эволюции различные качества и особый общественно-культурный смысл. Многие исследователи связывают ее происхождение с религиозной культурой, считая, что народные и праздничные игры, сохранившиеся в духовной жизни людей, возникли из языческих религиозных обрядов. Русский публицист П. Лавров в работе “Переживания доисторического периода” указывает на прямую связь забав с религиозным творчеством. Эту точку' зрения в определенной мере поддерживают также Й. Хейзинга, А. И. Мазаев, В. Всеволодский-Генгросс, М. М. Бахтин, Э. В. Соколов, Е. И. Добринская и другие. Й. Хейзинга говорил о том, что люди древних культур “играют порядок природы”, культуру религии, запечатленную в их сознании. Во многих исследованиях игра рассматривается и как общенаучное понятие, при этом в философии, истории искусства, психологии, педагогике и других науках оно имеет разные толкования. Тем не менее, игра включена в экономические процессы, научное и художественное творчество, политическую борьбу, военное искусство, психотерапию; она выступает основой драматургии, зрелищ, празднеств, карнавалов. Однако есть некая эфемерность в явлении игры, что дало, наверное, основание Д. Б. Эльконину, одному из наиболее крупных специалистов по проблемам детской игры, считать, что слово “игра” не является термином в строгом научном смысле. Игру исследовали в рамках разных научных дисциплин, причем психологические и педагогические исследования появились гораздо позже других. Рассмотрим кратко несколько примеров понимания игры психологами и представителями других научных дисциплин. В литературе представлены самые разные мнения авторов относительно феномена игры. Одни рассматривают игру как отдельную самоценную сферу человеческой активности с присущим ей оригинальным смыслом. И сама игровая деятельность представляется в таком свете как нечто, противопоставленное серьезной деятельности, ее двойник или антипод. Другие пытаются обнаружить в ней какой-то иной смысл, связывая ее с серьезными занятиями, которые она дополняет и усиливает. Таким образом, игру и игровой смысл пытаются измерить уже не игровыми мерками. Так, Аристотель отказывался рассматривать игру как явление, желаемое само по себе, как упражнение, преследующее свои собственные цели. Он видел единственный путь придать игре смысл и этическую ценность - вернуть ее в лоно труда, воспринимать ее как необходимый после него и для него отдых: развлечение есть на самом деле вид отдыха от трудов, потому что мы не способны работать непрерывно и нуждаемся в расслаблении. Расслабление не является самоцелью. Мы придаемся ему лишь для того, чтобы снова начать трудиться (9). Таким образом, игра признается Аристотелем как придаток труда, необходимый лишь тогда, когда нужно заполнить перерывы, возникающие вследствие нашего несовершенства и неспособности работать постоянно. Как следствие этого, он отстаивает нравственное превосходство серьезной деятельности как единственно способной дать человеку цель, достойную подлинных усилий. Напротив, понимая игру как отдых, Аристотель представляет ее как процесс, в котором отсутствует напряжение и где все дозволено.