Музыка как феномен духовной культуры

• Автор: Шиповская, Людмила Павловна
• Шифр специальности: 09.00.04
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 383 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. МУЗЫКАЛЬНОЕ ИСКУССТВО В СИСТЕМЕ ДУХОВНОЭСТЕТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ ЧЕЛОВЕКА

1. Духовный смысл музыкального творчества.

2. Кризисное состояние духовной культуры в современном обществе.

ГЛАВА ВТОРАЯ. МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ. 1. Специфика музыкального творчества и его роль в массовой культуре

2. К проблеме восприятия музыкальной культуры как формы существования особой

знаковой системы

3. Роль музыкальной культуры в современном обществе

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. МУЗЫКА ЮК ХУДОЖЕСТВЕННОЭСТЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ

ПОСТИЖЕНИЯ МИРА

1. Особенности духовной культуры в свете философии модернизма
2. Итоги философии искусства модернистского периода
3. Музыка как модель философского прозрения
4. Музыкальная культура и проблема времени.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ТИПЫ МУЗЫКАЛЬНОГО ВОСПРИЯТИЯ И ИХ
ВЗАИМОСВЯЗЬ С ФИЛОСОФСКИМИ КОНЦЕПЦИЯМИ.
1. Особенности музыкального восприятия.
2. Художественноэстетические особенности музыкального ритма.
3. Историкокультурные представления о музыкальном восприятии
4. Современные представления о типах восприятия музыки.
ГЛАВА ПЯТАЯ. МУЗЫКАЛЬНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ СМЫСЛ МУЗЫКАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ2
ЛИТЕРАТУРА


Помимо прочего, это переводит сбивающую с толку часть человеческой деятельности в область общей психологической системы, основанной на признании определенных фундаментальных человеческих потребностей, конфликтов, происходящих из их взаимного столкновения и механизма, посредством которого они защищаются, маскируются и, наконец, реализуются. . i i, . Исходная точка зрения этой психологии состоит в открытии ранее непризнанной содержательной формы, типичным примером которой служит сновидение и следы которой можно обнаружить абсолютно во всех продуктах фантазии, однако толкование ее как универсальной символической всегда зависит от того, кто толкует эту форму в качестве содержательной. Концепции могут быть взаимоисключающими и зависят от ментальной культуры толкователя. Поэтому уподобление культуры в связи с искусством и восприятием художественных явлений деятельности воображения, несомненно, отчасти ложно и надумано. Более того, оно, повидимому, переносит проблему эстетического опыта в сферу определенных опытов философствования, которые акцентируют внимание на символическом содержании феноменов культуры. Однако в пользу психоаналитической теории эстетики действуют определенные сильные аргументы. И все же, несмотря на это, полагаем, что данная теория хотя она и весьма обстоятельна не очень способствует решению тех проблем, которые стоят пред нами в связи с феноменом музыкальной культуры, а впрочем, и с теми, с которыми сталкиваются художники и критики и которые составляют философскую проблему искусства. Ибо психоаналитическая интерпретация вне отношения к тому, насколько глубока она или даже, допустим такое, истинна и верна никогда не предлагает даже самого приблизительного критерия качества того или иного явления культуры. По сути, ключ как мотив в литературном произведении и ключ во сне будут толковаться одинаково. Психоанализ может теоретически правдоподобно объяснить, почему было написано то или иное музыкальное произведение, с меньшей точностью, почему оно стало популярным, какие качества композитора он осознанно или бессознательно скрыл под своими причудливыми музыкальными образами, какие тайные идеи можно вычленить на основании значимых оговорок, и почему таинственно улыбаются женщины Леонардо да Винчи. Те черты, которыми он определяет важность и значение шедевра, с таким же успехом можно обнаружить в самом непримечательном произведении какогонибудь совершенно неумелого художника или композитора. Вильгельм Штекель, ведущий психоаналитик, интересовавшийся произведениями искусства как сферой для анализа, ясно высказался по этому поводу Я хочу указать на то, что искусство не относится к нашей цели, независимо от того, является ли обсуждаемый поэт великим, повсюду признанным поэтом, или же мы имеем дело с мелким рифмоплетом. Ибо мы, в конце концов, исследуем только импульс, который побуждает людей творить . Анализ, для которого содержательные достоинства произведения не имеют значения, едва ли можно рассматривать как многообещающее средство не только искусствоведения, но и социологии культуры. Такой анализ может рассматривать только скрытое содержание такого произведения, а не то, что каждый художник знает как действительную проблему совершенство формы, которое делает эту форму содержательной в художественном смысле, и главное, содержательность формы для общества в целом как состоящего из индивидов разного уровня подготовки. К тому же, не возможно оценивать это совершенство как проявление качества посредством нахождения все более неясных объектов, представленных данной формой. Интерес к объектам музыкальной культуры и интерес к визуальным или вербальным структурам, которые описывают их, всегда безнадежно смешиваются. Однако полагаем, что художественное содержание принадлежит предмету эстетического истолкования как таковому только оно и является воспринимаемым как прекрасномодное и содержит в себе все то, что способствует его восприятию обществом. Самый очевидный подход к формальному аспекту культуры и музыкальной культуры должен был бы осуществляться через изучение чистого замысла, если бы такой подход был возможен. . i i, .