Проблема личности и ее самоосуществления в истории европейской философии

• Автор: Янковская, Людмила Васильевна
• Шифр специальности: 09.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 171 с.

Введение.

Глава 1. Становление проблемы личности в

западноевропейской философии.

1.1. Формирование приоритетов проблемы личности

в философии. Классическая концепция личности.

1.2. Иррационалистическая концепция личности.

Глава 2. Личность в современной европейской философии

2.1. Антропологические, псрсоналистические и экзистенциалистские концепции личности в западноевропейской философии .

2.2. Личность как синтез природного, социального

и трансцендентного.

2.3. Личность в русской философии XIX XX веков.

Глава 3. Самоосуществление как интегративное качество личности
3.1. Осуществляющая себя личность в истории западноевропейской философии.
3.2. Самоосуществляющаяся личность в
русской философии
3.3. Теоретическая модель осуществляющей
себя личности
Заключение.
Примечания.
Литература


Все эти качества свойства личности, как и единство души и тела, вместе с укорененностью личности в чемто большем, чем только индивид, стали интегративнокомплексными для рассмотрения практически всех последующих теоретических концепций личности. Однако нельзя не заметить, что определение Боэция не является по происхождению всецело теологическим тень маски и роли, промелькнувшая на периферии рассмотрения личности Боэцием, в значении регБОпы как юридического лица полноценно интерпретировалась еще Цицероном. И, хотя такое лицо выражало собой только вид, наружность, некоторую множественность просопонов, оно вес же не было абсолютной пустотой хотя бы в плане субъекта, что особенно очевидно в гражданскоправовой традиции, идущей от Цицерона. В период Возрождения и Реформации Мишель Монтень , как бы предуадавший с позиций гуманизма современную ролевую концепцию личности, напишет, что большинство наших земных занятий лицедейство, и все же Нужно добросовестно ирать свою роль, но при этом не забывать, что это всегонавсего роль, которую нам поручили. Маску и внешний облик нельзя делать сущностью, чужое своим. Мы не умеем отличать рубашку от кожи. Достаточно посыпать мукою лицо, не посыпая ею одновременно и сердца. Господин мэр и Мишель Монтень никогда не были одним и тем же лицом, и между ними всегда пролегала отчетливо обозначенная граница6. Объясняя эту границу, он сразу же и недвусмысленно говорит, что надо научиться отличать себя одного от себя другого, беседуя с собою самим, как какойнибудь Жак с какимнибудь Пьером7. Расколотость своего сознания, двойственность собственной личности, Монтень понимает как следствие необходимости вступать в множественные, не во всем совместимые, отношения в обществе, захватывающие чувства, но во многом оставляющие бесстрастным рассудок. И этот последний возвращает нам душевное равновесие, помогая встать выше конфликта ролей в себе и пристрастий в борьбе за власть. Выход в стоической терпимости, бесстрастности, препятствующей распрям и разгулу чувств. Вспоминая свое пребывание в должности мэра, М. Монтень видит себя человеком, сохраняющим спокойствие и в душе, и в мыслях во время, когда почти все одержимы зудом делать чересчур много. Идеальным в публичной ролевой деятельности является для автора Опытов совпадение обязанности со своими личными склонностями как исполнителя при очевидной необходимости для субъекта конкретных усилий в плане должного. Думается, что идеального совпадения намерений и обстоятельств всегда недостаточно для действительного самоосуществления личности в обществе. Об этом убедительно рассуждал еще Эразм Роттердамский в своей Похвале глупости Прежде всего, не подлежит сомнению, что любая вещь имеет два лица, подобно Алквиадовым силенам, и лица эти отнюдь не схожи одно с другим. Устранить ложь значит испортить все представление, потому что именно лицедейство и притворство приковывают к себе взоры зрителей. Но и вся жизнь человеческая есть не что иное, как некая комедия, в которой люди, нацепив личины, ирают каждый свою роль. Роль подчиняет себе мышление, и кульг светской жизни, характерный для Ренессанса, воспроизводил не только величие, а и ничтожество человека. Оставалась еще надежда на волю, с ес способностью действовать вопреки. Но Мартин Лютер , полемизировавший по проблеме свободы воли с Эразмом, напротив, утвердил ставшее характерным для протестантизма рабство воли. Для него человек имеет двойственную природу духовную и физическую телесную и оправдывается перед Богом не своими делами ролями и их разумным исполнением, но верой, не выносящей лжи и лицедействующего притворства. Почитание Бога в себе и освобождение совести верующего изпод власти людей становится в лютерансгве и кальвинизме единственным путем действительного самоосуществления в Духе. Лютер прямотаки принуждает всякого, разделивпего с ним его веру, к безальтернативному помышлению Хотя я и недостойный, подлежащий осуждению человек, мой Бог даровал мне во Христе все богатства праведности и спасения, без всяких заслуг с моей стороны, исключительно из милости Своей, так что теперь я не нуждаюсь ни в чем, кроме веры в то, что истинно.