Освоение Крайнего Севера : Опыт имитативного моделирования по материалам археологии

• Автор: Черносвитов, Павел Юрьевич
• Шифр специальности: 24.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1994
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 145 с.

Министерство Культуры Российской Федерации Российская Академия наук

РОССИЙСКИЙ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ КУЛЬТУРНОГО И ПРИРОДНОГО НАСЛЕДИЯ

ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ

Фоед полярных исследований

ОСВОЕНИЕ КРАЙНЕГО СЕВЕРА

Опыт имитативного моделирования по материалам археологии

П.Ю. Черносвитов

Москва 1994

ББК63.4 (2Р1)

Ответственные редакторы: к.ф.-м.н. П.В.Боярский, д.и.н. Н.Я.Мерперт

Рецензенты: к.и.н. А.А.Формозов,
д.и.н. В.А.Могильников, д.и.н. М.Ф.Косарев
Черносвитов П.Ю.
449 Освоение Крайнего Севера: Опыт имитативного моделирования по материалам археологии. - Москва. 1994.
146 с. ISBN 5-86443
Монография посвящена проблеме формировании и эволюции хозяйственно-культурного типа народов Севера Восточной Европы и Западной Сибири от мезолита до настоящего времени. Делается попытка увязать процессы освоения арктического региона с эволюцией климата и экосистем. Вводятся новые для археологического исследования принципы осмысления ископаемого материала. Строятся две модели процесса освоения северных территорий: имитативная, как обобщение собственно археологического материала, и теоретическая, как процесс, идущий в системе автоматического управления, т.е. в организменной системе. Проводится сравнение результатов построения обеих моделей и делается вывод о закономерной смене способа ведения хозяйства на Севере на рубеже позднего Средневековья и Нового Времени.
Книга рассчитана на специалистов в области археологии, экологии, исторической географии, а также Любителей, интересующихся указанными проблемами.
ББК63.4 (2Р1)
© Российский НИИ природного и культурного наследия
Russian Federation Ministry of Culture Russian Academy of Sciences
RUSSIAN RESEARCH NSTITUTE OF CULTURAL AND NATURAL HERITAGE INSTITUTE OF ARCHAELOGY Foundation of Polar Research
P.Yu. CHERNOSVITOV
DEVELOPMENT OF THE EXTREME NORTH
Experience of imitative modelling on* the basis of archaeological materials
Moscow, 1994

Освоение Крайнего Севера
так и в Молдавии, содержат иногда костяные и роговые изделия: наконечники из бивня мамонта с пазами под вкладыши, аналогичные - из рога северного оленя, муфты-рукояти из оленьего рога, роговые наковальни, мотыги из рога и бивня мамонта. К тому же, на этом круге памятников имеются и макролиты: отбойники, ретушеры, песты-терочники (90).
Подводя итоги всей этой не очень богатой информации, можно тем не менее сделать ряд достаточно убедительных выводов.
1. Функциональный набор каменных орудий - чрезвычайно устойчивый блок в материальной культуре каменного века, как в хронологическом, так и в территориальном отношении. Даже если обратиться к регионам, заведомо не соприкасающимся с северным ни на каком из исторических этапов, скажем, к территории Индостана, то и там мы увидим в мезолите все основные функциональные группы каменных орудий, имеющиеся на описанных территориях: скребки, резцы, пластины (с подработкой и без нее, т.е. вкладыши), геометрические микролиты (опять-таки, вкладыши в охотничье и боевое оружие, в какие-то хозяйственные орудия), остроконечники (наконечники стрел), сверла, проколки, а также -отбойники, ретушеры, песты-терочники, камни с центральным отверстием. Все это выполнено в самых различных производственных (этнокультурных) традициях, и соотношение численности орудий в функциональных группах может заметно варьироваться от памятника к памятнику и от района к району, но суть дела при этом не меняется: функциональный набор остается прежним (91). Даже те, крайне немногочисленные костяные предметы с мезолитических памятников Индостана, и то укладываются в известные нам по северным мезолитическим памя гникам функциональные группы: гарпуны, шилы, остроконечники, подвески (92). Отметим, что г каждой из рассматриваемых нами зон (северный лес, степной пояс, тропический пояс) всегда найдутся памятники, в которых представлен не весь функциональный набор каменных орудий. Например, и в Индостане, и в Северной Европе есть памятники, где совсем не представлены резцы (93)при явном обилии вкладышевых орудий. Как отмечалось выше, на памятниках Украины зачастую отсутствуют (или не отмечены) макролиты, даже такие, как отбойники и ретушеры, и это же относится к некоторым памятникам как Севера, так и Индостана. Не следует на этом акцентировать внимание, как на некоем культурном или хозяйственном признаке: наличие таких «лакун» в функциональных наборах орудий может быть как «лакуной публикационной», так и «лакуной коллекционной», вызванной неполнотой раскопа, а то и тем, что большинство из приводимых в публикациях коллекций с памятников получены сборами подъемного материала.
2. Устойчивость в хронологическом отношении
функционального набора каменных орудий подтверждается тем, что все выделенные группы орудий фактически складываются уже в верхнем палеолите и существуют на протяжении по крайней мере всего мезолита - это отмечается практически всеми исследователями каменного века. Более того, давно установлено, что и морфологические типы орудий мезолитической эпохи зародились в верхнем палеолите, притом не на самой последней его стадии. Таким образом, эпоха мезолита на огромных и зачастую значительно удаленных друг от друга территориях представляется - если ориентироваться только на функциональный набор орудий - в хозяйственном отношении нимало не отличающейся от эпохи верхнего палеолита. Происходит лишь медленный эволюционный процесс морфологической трансформации орудийных комплексов в сторону роста числа вкладышевых орудий различного назначения, общей микролити-зации каменного инвентаря, идущей разными путями, и, вероятно, нарастания числа и совершенствования форм рубящих орудий в северных регионах. Те отрывочные сведения о роговых и костяных орудиях, которые мы привели выше, свидетельствуют, что и в этой группе орудий не происходит каких-то радикальных изменений по сравнению с верхним палеолитом, ни на одной из рассмотренных выше территорий. На любой из них встречаются одни и те же их функциональные группы.
В общем, все это давно известно, и мы взялись за подобные рассуждения только для того, чтобы подчеркнуть имеющуюся, на наш взгляд, во всей этой картине некую странность, касающуюся познавательных возможностей чисто археологического исследования древних культур: если археологу предложить даже самую полную коллекцию орудий с мезолитического памятника любой территории, не назвав эту территорию, то он tie сможет определить ее (территорию) по функциональному набору орудий, и не сможет достоверно реконструировать образ жизни и тип хозяйства населения, оставившего этот памятник. Чтобы хоть как-то решить эту задачу, он вынужден будет ориентироваться только на морфологические (этнокультурные) признаки, присущие данной коллекции. Но и здесь его познавательные возможности весьма ограничены: вариабельность морфологических признаков орудий чрезвычайно велика, и очень схожие их комбинации могут встречаться на коллекциях с памятников, удаленных друг от друга на сотни (а то и тысячи) километров. Эго сходство морфологии орудий зачастую помогает выявить генетическое родство носителей разных археологических культур, но никак не облегчает нам решение задачи о восстановлении типа хозяйства, ведомого этими носителями.
Пожалуй, единственное, что может выручить археолога в описанной ситуации - это наличие некоторой тенденции в распределении орудий по