Цикл "Серапионовы братья" - новый этап в творчестве Э.Т.А. Гофмана

• Автор: Крысанова, Маргарита Валерьевна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 159 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Рамочный цикл в немецком романтизме

ГЛАВА 2. Особенности цикла "Серапионовы братья": смысл рамочного повествования

ГЛАВА 3. Тематическое наполнение цикла "Серапионовы братья"100

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Введение
Цикл Э.Т.А.Гофмана «Серапионовы братья» не раз рассматривался как важная часть творчества писателя. Тем не менее его жанровая природа требует большего осмысления - как рамочного цикла.
Под циклом понимается «группа произведений, сознательно объединенных автором по жанровому, идейно-тематическому принципу или общности персонажей, а чаще всего - по нескольким принципам»1. В рассматриваемом случае очевидно, что ни один из названных принципов не характеризует полностью структуру «Серапионовых братьев»: хотя жанровая общность здесь сохраняется, в двух вставных произведениях действует один и тот же персонаж и выделяются общие темы, существует гораздо более важный связующий фактор - рамочное повествование. Помимо предисловия автора, цикл Гофмана объединяет рамочная ситуация - встречи дружеского кружка, где рассказываются и обсуждаются истории.
В цикле с рамочным повествованием отдельные вставные произведения являются частью бесед рамочного кружка; они предстают репликами в разговорах героев, и каждое из них обогащает содержание всех остальных. По определению Р.Фигута, «единица, понимаемая в рамках фикции как нечто онтологически определенное, в цикле превращается в сеть ассоциативных соотношений, причем соотношений не между частями и их целым, но между отдельными небольшими единицами и каким-то возникающим на их основе постоянно новым мерцающим большим целым»2 . Эта сеть «перекрестных ссылок» вставных произведений усиливается за счет содержания рамочных бесед, открывающих возможность различного восприятия только что
1 Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М.Кожевникова и П.А.Николаева. — М., 1987. С. 492.
2 Фигут Р. Лирический цикл как предмет исторического и сравнительного изучения. Проблемы теории. // Европейский лирический цикл; Историческое и сравнительное изучение : материалы Междунар. науч. конф.-М,, 2003. С. 11.

рассказанного. Таким образом, смысл цикла в целом всегда шире смысла его отдельных составных частей.
Организация новелл в единое произведение позволяет автору не только установить связи между ними, но и по-особому построить диалог с читателем. М.Н.Дарвин справедливо отмечает, что циклизация может рассматриваться, с одной стороны «как способ выражения авторской художественной концепции мира, с другой - как способ организации читательского восприятия (понимания) этой художественной концепции» (46). Действительно, в цикле, где отсутствует рамка, порядок чтения произведений определяет автор, в рамочном же, помимо этого, прямо предлагается трактовка его отдельных составных частей, тем более если в рамочной беседе уделяется внимание обсуждению прочитанного героями. Таким образом, авторское видение собственного произведения, всегда имплицитно включенное в текст, в цикле подобного рода может быть выражено и эксплицитно.
Рамочный цикл имеет давнюю традицию, и многие его образцы несомненно были известны Гофману. Самый ранний из них - «1001 ночь». Интерес к Востоку, усилившийся в начале XIX века, предполагал знакомство читающей публики с этим циклом. Сказки, объединенные как рамочной историей, так и фигурой одного рассказчика, несомненно стали для Гофмана одним из образцов.
Следующий рамочный цикл, повлиявший на развите жанра в целом, -«Декамерон» Джованни Боккаччо, где по сравнению с «1001 ночью» усложнились и сюжет рамки, и система рамочных персонажей: это уже не двое, один из которых рассказывает, а другой слушает, а десять равноправных повествователей. Именно в «Декамероне» впервые появляется рамочное общество, проводящее время за музицированием, приятными беседами и интересными историями. Рамочная ситуация противопоставляется повседневным тяготам, и это становится типичным для европейского цикла: именно в таком

отдельных персонажей: Инвалид, спасший Ариэля, в каком-то смысле
символизирует жертвенность тех, кто принял участие в войне34.
Восьмой вечер - самый пестрый в собрании "Зимнего сада": рассказаны две истории, прочитаны два стихотворения и поэма. Общее название "Воскресенье" изначально создает спокойную и торжественную атмосферу. Именно в этот день получает новое развитие любовная интрига рамки, обозначенная в первый вечер. Вновь упоминается портрет французского офицера, перед которым Хозяйка Дома поет любовную песню, вновь говорится о любви Инвалида. Здесь появляется новое действующее лицо, старик-Зима. Его письма к Хозяйке напоминают о письме, прочитанном в первый вечер Инвалидом. Одна из историй вечера, "Полифил и Полия", повествует о равнодушии девушки, отвергшей влюбленного; по контрасту с ней развиваются события в «колонии»: Хозяйка уступает ухаживаниям Зимы и соглашается выйти за него замуж. В конце вечера повествователь остается с Инвалидом и читает ему стихи о несчастной любви с трагическим финалом.
Другая тема вечера, прямо связанная с названием, - тема религии, впервые возникшая уже во второй вечер. Воскресенье - день посещения церковной службы, мыслей о Боге. Утром Хозяйка и повествователь идут в церковь, а вечером звучит история "Иоган Беер", основное содержание которой -раскаяние и возможность получить прощение. Герой поучает нераскаявшихся разбойников, сидящих в пещере: "<...> Господь изначально сотворил вас добрыми и для добра, и вы должны были и могли совершать благие дела, если бы захотели" (420). И поворот любовной линии, и идея обретения выхода в вере, и само название этой части утверждают вероятность нового начала, перехода из одного состояния в другое. Наиболее ярко это выражено в поэме "Натиск мудрости", которая является центральной для восьмого вечера; в ней раскрываются все темы, так или иначе возникавшие и в беседах членов кружка, и
34 Ziegler V.L. Op.cit. P. 32.