Культурно-коммуникативный механизм и формы осуществления перформативности в истории культуры

• Автор: Карабыков, Антон Владимирович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 347 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
I. КУЛЬТУРНАЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ И ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ОБРАЗА ЯЗЫКА В АСПЕКТЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ И ОСМЫСЛЕНИЯ

ПЕРФОРМАТИВНОСТИ

1. Соотношение речевой реальности языка и его теоретического образа в культу

2. Критика прогрессистского подхода к онтологии языка с позиции культурного

релятивизма

3. История перформативности как синтез археологии перформативных жанров с

сравнительно-исторической метафизикой языка

4. Подвижность модуса употребления языка как следствие культурной
динамики
5. Обоснование метода лингвокультурологической археологии
6. Итоги первой главы
И. АРХАИКО-ЯЗЫЧЕСКИЙ МАГИЗМ КАК ФОРМА ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ
ПЕРФОРМАТИВНОСТИ В ДРЕВНИХ КУЛЬТУРАХ
с. 78
И. 1. Египет: образ языка сквозь «магический кристалл»
1. Древнеегипетская онтология языка
2. Имя в мифах и магико-религиозных практиках
3. Структура заклинания
4. Древнеегипетский канон речевого поведения
II. 2. Израиль: образ языка в свете Откровения
1. Мировоззренческие следствия монотеизма
2. Система речевых священнодействий
И.З. Рим: ОБРАЗ ЯЗЫКА НА ИЗЛОМЕ ИСТОРИИ (I в. до н.э. - И в. н.э.)

1. Контуры картины мира и сущность пансемиотизма
2. Магические черты в римском образе языка на рубеже двух эр
3. Священные перформативы Рима
II.4. Итоги второй главы
III. ЦЕРКОВНО-ХРИСТИАНСКИЙ МАГИЗМ КАК ГЛАВНЫЙ ЭЛЕМЕНТ СРЕДНЕВЕКОВОГО СВЕРХПЕРФОРМАТИЗМА
1. Предварительные замечания и очерк картины мира
2. Метафизические основания церковно-христианского магизма
3. Сакральные перформативы Церкви
4. Итоги третьей главы
IV. УПАДОК СВЕРХПЕРФОРМАТИЗМА И ФОРМИРОВАНИЕ НОВОГО ОБРАЗА ЯЗЫКА В ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ XV-XVII ВВ.
1. Предварительные замечания и очерк картины мира
2. Пути к совершенному языку и новому лингвистическому идеалу
3. Судьба системы речевых священнодействий
4. Итоги четвёртой главы
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ
Интерес к проблеме взаимоотношения культуры, языка и коммуникации неуклонно растёт. При этом усилия занятых ею исследователей в основном сосредоточены на анализе отдельных языковых фактов, обладающих, с их точки зрения, особой культурологической значимостью: лингвокультурем, культурно-обусловленных концептов, концептуальных сетей и т.п. Признавая несомненную ценность работ такого рода, мы хотели бы подчеркнуть то обстоятельство, что язык в целом сам по себе является одной глобальной «лингвокультуремой». В каждой культуре язык воспринимается и осознаётся её носителями «сквозь» тот относительный своеобычный образ, который создаётся в её семиотическом пространстве.
В этом отношении не составляют исключения и научные работники, профессионально рефлектирующие над языком. Подобно прочим представителям общей для них культуры, они с рождения погружены в конкретную коммуникативносемиотическую среду, которая формирует в их сознании стереотипы, диктующие то, что есть язык и как им пользоваться. Па наш взгляд, не будет ошибкой считать, что всё величественное здание европейской лингвистики XVII - Пой половины XX веков было построено на основании образа языка, сформировавшегося в Новое время. Если выразиться категоричнее, эта наука, по сути, есть результат его теоретической разработки и осмысления. Вместе с тем в силу тотальности каждой картины мира, часть которой составляют представления о сущности и назначении языка, профессионалы, разделяющие мировидение своей эпохи, как правило, не отдают себе отчёта в том, что концептуализируемый ими образ является относительным в культурно-историческом плане. Они склонны абсолютизировать и универсализировать условия, определяющие их «стиль» и содержание мышления. Поэтому в число ключевых презумпций, направляющих ход лингвистической мысли, по-прежнему входит убеждённость в абсолютности одного-единственного образа языка, который в действительности был сформирован в лоне новоевропейской культуры.

воззрение - А. К.) в том, что он чего-то не достиг, если он и не хотел этого достичь», -резонно отмечает немецкий мыслитель [1998, с. 257; см. также: Лотман, Успенский 2000а, с. 527].
с) Говоря о смене типов мировидения, мы не можем характеризовать этот процесс в прогрессистском духе как поступательное восхождение от менее совершенных к всё более развитым формам. Если принять современный постпозитивистский взгляд на этот процесс, нам следует определять его как прерывный и ни к чему не направленный. Подобно смене парадигм в науке, глобальное изменение способов, которыми осознаётся реальность, и вытекающих из них представлений происходит в виде скачков и разрывов, из-за чего системы этих способов и воззрений становятся несоизмеримыми друг с другом. Но и с диалектической точки зрения на обсуждаемую проблему, у нас нет оснований истолковывать её в «дарвинистском» духе. Снимаемые через их отрицание последующими формациями, прежние типы мировоззрения не утрачивают полностью своей актуальности, но продолжают существовать в преобразованном виде. Зачастую бытуя в виде маргиналии или соперника по отношению к новой картине мира, они ждут своего часа, чтобы, бросив ей вызов, вновь заявить о своих правах. Пока же их время не вернулось - если этому суждено когда-нибудь произойти, - они могут достаточно мирно соседствовать друг с другом. Мировосприятие отдельного человека всегда было слишком пластичным для того, чтобы ему приходилось бояться концептуальных «нестыковок». И потому это соседство может основываться на простом игнорировании конкурента или на сознательной работе носителей разных мировоззрений, направленной на их взаимное согласование (как пример — дискуссии учёных с богословами). Обе этих возможности отчасти проистекают из того, что разные образы мира не только по-разному интерпретируют одни и те же «участки» реальности, но также охватывают те её аспекты, к которым альтернативная форма мировоззрения оказывается нечувствительной.
Ф. Бродель сравнивал ментальности с темницами, в которых пребывает время большой длительности. В силу такой их «протяжённости», вероятно, в некотором смысле достигающей бесконечности, ментальности и обусловленные ими картины мира принуждены не столько наследовать друг другу, сколько сосуществовать, так или иначе со-