Категория одушевленности-неодушевленности в финно-угорских языках волжской группы

• Автор: Кочеваткина, Анна Петровна
• Шифр специальности: 10.02.22
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Саранск
• Количество страниц: 269 с.

Глава 1. ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОДУШЕВЛЕННОСТИ-НЕОДУШЕВЛЕННОСТИ В МОРДОВСКИХ И
МАРИЙСКОМ ЯЗЫКАХ
§ 1. Имя существительное как центр поля одушевленности
§ 2. Лексико-семантические группы имен существительных
§ 3. Лексико-семантические группы глаголов
§ 4. Причастие как компонент поля одушевленности
§ 5. Прилагательное как компонент поля одушевленностинеодушевленности
§ 6. Местоимение как компонент поля одушевленностинеодушевленности
Глава 2. МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОДУШЕВЛЕННОСТИ-НЕОДУШЕВЛЕННОСТИ В МОРДОВСКИХ
И МАРИЙСКОМ ЯЗЫКАХ
§ 1. Выражение одушевленности-неодушевленности в мордовских и марийском языках
§ 2.Формант -п как показатель одушевленности в мордовских и
марийском языках
§ 3. Выражение одушевленности-неодушевленности в парадигме
спряжений
Глава 3. СИНТАКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОДУШЕВЛЕННОСТИ-НЕОДУШЕВЛЕННОСТИ В МОРДОВСКИХ И МАРИЙСКОМ ЯЗЫКАХ
§ 1. Соотнесение переходности-непереходности и одушевленности-неодушевленности в мордовских и марийском языках
§ 2. Значение одушевленности-неодушевленности и контекст .... 208 § 3. Семантическая сочетаемость имен существительных и глаголов в их прямых значениях
§ 4. Семантическая сочетаемость имен существительных и глаголов в их переносных значениях
§ 5.0лицетворение и семантика одушевленности-неодушевленности
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Использованные словари
Художественная литература
Условные сокращения

Актуальность исследования. Категория одушевленности-неодушевленности принадлежит к числу мало изученных вопросов финно-угорского языкознания. До настоящего времени в рассматриваемых языках не было осуществлено системное описание одушевленности-неодушевленности в свете теории поля, интегрирующее разноуровневые средства выражения значения одушевленности-неодушевленности. По этой причине вопрос связи семантики субстантива и грамматических средств выражения одушевленности-неодушевленности остается открытым. Как в мордовской, так и в марийской лингвистической литературе недостаточное внимание уделяется изучению переходных языковых явлений, связанных, в частности, с одушевленностью-неодушевленностью, отсутствует описание значений имен существительных, совмещающих семы, указывающие на живое и неживое. Недостаточно изучены признаковые слова (глаголы, причастия, имена прилагательные, местоимения), способные указывать на значение одушевленности-неодушевленности имени существительного. Не был осуществлен анализ сочетаемости имен существительных с другими языковыми единицами в аспекте одушевленности-неодушевленности.
Объектом исследования является семантическая система одушевленности-неодушевленности, а также лексические, морфологические и синтаксические средства ее выражения в современных мордовских и марийском языках.
Источники исследования. Материалом диссертационной работы послужили словарная картотека отдела филологии и финно-угроведения НИИ ГН при Правительстве Республики Мордовия, диалектные, художественные, публицистические и фольклорные тексты, данные лексикографических источников мордовских и марийского языков, труды отечественных и зарубежных лингвистов, толковые словари мордовских языков, многотомный толковый словарь современного марийского языка. Отдельные примеры автор составил сам, опираясь на собственную языковую компетентность.
Научная новизна поставленных в диссертации проблем и их разрешение заключается в следующем: о категории одушевленности-неодушевленности имен существительных в финно-угорском языкознании говорится мало, а между тем она представляет собой один из интереснейших лингвистических феноменов. В отличие от традиционного подхода к определению категории одушевленности-неодушевленности, связывающего разделение имен существительных на одушевленные и неодушевленные с объективным различием между живыми и неживыми предметами, в настоящем исследовании выдвигается и обосновывается положение о том, что в основе языковой категории одушевленности-неодушевленности лежит характер осмысления фактов объективного мира носителями языка. В диссертации выделяются и исследуются лексико-семантические группы имен существительных, имеющих специфические различия в семантике одушевленности-неодушевленности, в том числе промежуточные группы субстантивов, совмещающих семы, указывающие на живое и неживое. Впервые осуществляется системное описание одушевленно- и неодушевленно-маркированных глаголов, причастий, имен существительных, прилагательных, местоимений.
В данном исследовании морфологическими средствами выражения одушевленности-неодушевленности являются: парадигма спряжений, средства лично-притяжательной суффиксации, постановка вопросительного местоимения м., э. кие?, мар. ко? «кто?», м., э. мезе?, мар. мо? «что?». Синтаксическими средствами выражения одушевленности-неодушевленности являются: переходность-непереходность, залог, объектная и безобъектная формы глаголов, контекст, семантическая сочетаемость имен существительных и глаголов в их прямых и переносных значениях, метафорические значения глаголов. Впервые доказывается, что наличие переходных (промежуточных) явлений в аспекте одушевленности-неодушевленности, а также колебание морфологических показателей одушевленности-неодушевленности обусловлено контаминацией живого и неживого в понятиях предметов на гносеолодвигаться и т. д. Такие жанры литературного и устного народного творчества, как сказка, басня, пословицы представляют беспредельную творческую фантазию в этой области и основаны на этом примере. Персонифицировались силы природы и религиозные верования. Например, м. Ведьса аварди инекуй, Лихтихть-таргайхть вешенди (Евсевьев 1963: 468) «В реке плачет водяной змей. Спасителей он ищет»; э. Ведяванень монсь алтыя, боярава-ненъ баславия (там же: 239). «Богине воды я сама обещала, владычице воды я посулила»; мар. Купшо лийже — ияже лиеш (поел.) (MPC 1956: 139) «Было бы болото - черти будут»; Вувер-кува удыр-влакын парняштым пурлын онча: коя улыт уке, терга (Марийский фольклор 1992: 146) «Вувер-кува зубами попробовала пальцы у девочек: жирные или нет, проверила».
Не отличается семантической однородностью и поле одушевленности. Названия представителей флоры в финно-угорских языках не включаются в разряд одушевленных существительных, хотя и осмысливаются как живые растительные организмы, например, говорят: м. живой панчфт, э. живой це-цят, мар. илыше пеледыш-влак «живые цветы» в отличие от неживых, искусственных. Говорят: м. живой перяф, э. живой пирявкс, мар. ужар пече «живая изгородь» в противоположность изгороди деревянной, железной и др. Это свидетельствует о том, что растения осознаются нами живыми, обладающими жизнью, бытием в движении и развитии, но тем не менее в поле одушевленности не включаются, являясь компонентами поля неодушевленности.
В фольклоре встречается также выражение м., э. живой ведь, мар. илыше вуд «живая вода», например: м. Валозе (атясъ) стирть свежай ведьса - стирсь свежайгодсь, валозе живой ведьса - стирсъ живолгодсь (УПТМН 1966:55) «Полил (старик) девушку свежей водой - она стала свежеть, полил живой водой— девушка ожила»; э. Ривеське вешнесь кавто пузырькат, сюл-минзе чавкань пильгтнененъ, ды сынсь тусть ливтямо живой ведень эрь-кентень. Живой ведень эрькенть вакссо ашти войска, кодамояк нармунъ а нолдытъ (УПТМН 1967:232) « Разыскала лисица два пузырька, привязала их