Предикаты знания в русском, английском и французском языках : Их семантика и функционирование

• Автор: Аллагулова, Галия Рифовна
• Шифр специальности: 10.02.19
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Уфа
• Количество страниц: 216 с.

ГЛАВА I: ЗНАТЬ И ДРУГИЕ МЕНТАЛЬНЫЕ ПРЕДИКАТЫ
1.1 Знать и считать (полагать, думать)
1.2 ЗНА ТЬ И ВЕРИТЬ
1.3 Знать и понимать
1.4 Зна ть и помнить
ВЫВОДЫ
ГЛАВА II. ПРЕДИКАТЫ, ОБОЗНАЧАЮЩИЕ ВЛАДЕНИЕ, ПОЛУЧЕНИЕ, ПРИОБРЕТЕНИЕ И ПЕРЕДАЧУ СВЕДЕНИЙ, ИНФОРМАЦИИ
2.1 Предикаты, обозначающие обладание сведениями, информацией
2.2 Предикаты, обозначающие получение сведений
2.3 Предикаты, обозначающие передачу сведений
ВЫВОДЫ
ГЛАВА III. ПРЕДИКАТЫ, ОБОЗНАЧАЮЩИЕ ВЛАДЕНИЕ ЗНАНИЯМИ, ИХ ПРИОБРЕТЕНИЕ И ПЕРЕДАЧУ
3.1 Предикаты, обозначающие владение знаниями
3.2 Предикаты, обозначающие приобретение знаний
3.2.1 Предикаты с общим точением "учить"
3.2.2 Предикаты с общим точением "изучать"
3.3. Предикаты, обозначающие передачу знаний
ВЫВОДЫ
ГЛАВА IV. ПРЕДИКАТЫ, ОБОЗНАЧАЮЩИЕ ЗНАКОМСТВО С КЕМ- ИЛИ С ЧЕМ-ЛИБО
4.1. Предикаты, обозначающие знакомство с кем-либо
4.1.1 Быть знакомым с кем-либо
4.1.2. Знакомиться с кем-либо
4.1.3. Знакомить кого-либо с кем-либо
4.2 Предикаты, обозначающие знакомство с чем-либо
4.3 Предикаты с общим значением "узнавать, признавать"
ВЫВОДЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
СПИСОК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ
СПИСОК ТЕКСТОВЫХ ИСТОЧНИКОВ
Данная работа посвящена исследованию предикатов знания в русском, английском и французском языках.
Поскольку наше исследование является компаративным, то мы неизбежно сталкиваемся с проблемами, характерными для всех сопоставительных работ. Часть из них заключается! в том, что наряду с языковыми универсалиями, в основе которых лежит универсальность анатомического строения человека, его физиологических и психических процессов, мы встречаем большое количество явлений, специфичных для конкретного языка. С.Г. Шафиков объясняет это тем, что языковая относительность вызвана своеобразием концептуализации окружающего мира вследствие различия в опыте носителей разных языков. Разный опыт имеет своим следствием, более дробную концептуализацию мира в одном языке по сравнению с другим. Сама же языковая относительность, вызванная различием в опыте, тоже есть универсалия в смысле обязательности проявления в каждом языке [Шафиков 1998: 16]. Из этого следует, что русский, английский и французский языки по-разному отражают одни и те же когнитивные модели, к тому же эти языки не являются родственными. Несмотря на это, можно предположить, что они будут проявлять сходство в ключевых моментах в силу того, что эти языки развивались в недрах Европейской цивилизации, а следовательно, подвергались общим политическим, культурным и социальным воздействиям. Еще И.А. Бодуэн де Куртенэ говорил, что "на свете нет ни одного языка абсолютно чистого, то есть совсем не смешанного с наслоениями из других языков" [Бодуэн де Куртенэ 1963: 375]. Некоторые изоморфные явления в английском и французском языках объясняются также тесными взаимосвязями Англии и Франции в ходе их исторического развития.
Различия в дробности семантического поля знания в сравниваемых языках можно приписать еще и тому, что состояние знания, являясь одной из
составляющих психической деятельности человека, находится в тесной связи с другими психическими процессами. Разграничение этих процессов, по утверждению психолингвистов (Л.А. Залевская), является весьма условным, следовательно, еще более условным будет их разграничение в языке. Можно наблюдать, что многие лексемы по одним компонентам значения входят в одно семантическое поле, а по другим - в другое. Полисемия, как и диффузность, действительно является одной из главных проблем при попытке установить границы того или иного семантического поля. Это усугубляется тем, что структура полисемантических слов»в разных языках подчас бывает совершенно различной при совпадении только основного значения. Ф.А. Литвин отмечает, что между значениями полисемантического слова допустимы три типа отношений: пересечение, включение и
семантическая омонимия [Литвин 1984]. Развивая эту мысль, Л.М. Васильев говорит: "в одно семантическое поле их объединяют лишь отношения пересечения и включения, а семантическая омонимия "разводит" их по разным полям. Поэтому для изучения многозначного слова как полисемантической, структуры, как "понятийной сферы" первостепенное значение имеют первые два типа отношений: включение и пересечение" [Васильев 1990: 143]. Нас интересуют также те значения, образованные от основного, которые показывают, в каком направлении двигалась мысль народа. Так, английское выражение I see (Я. понимаю) указывает на связь зрительного восприятия и понимания, во французском же языке в подобных случаях используется глагол entendre (слышать), а русское схватывать - это 'брать'. Д.А. Ячинская приходит к выводу, что не существует четких критериев, на основании которых можно было бы отнести слово к той или иной семантической группе, а следовательно, невозможно создать стройную и последовательную классификацию в силу многозначности слов [Ячинская 1968]. Следующая проблема, с которой, так или иначе, сталкиваются исследователи в работах такого рода, это проблема синонимии. Традиционно синонимами называют слова тождественные или близкие по значению.
для глаголов памяти многих индоевропейских языков характерен аффикс со значением "снова": ср. remirtisci (лат.), se rappeler (фр.), recollect (англ.).
Знание воспринимается нами как некая система информации. А память в зависимости от контекста может пониматься как орган в оборотах типа: память подвела / отказала или быть синонимичной сознанию ср., в моей памяти и в моем сознании / воображении; быть без памяти / привести в память = быть без сознания / привести в сознание. Примером инструментального прочтения слова являются конструкции память хорошо / плохо работает. Сосредоточением воспоминаний может быть не только сознание, но и сердце, душа. Память представляется как определенное вместилище, отсюда обороты типа хранить в памяти, извлекать из памяти, присутствовать / отсутствовать в памяти, сохранять в памяти, стать достоянием памяти, черпать из памяти [Кубрякова 1991; Урысон 2003]. То есть память воспринимается более эмоционально, чем знание, поскольку опыт, являющийся "внутренним" или личным, в дальнейшем отличает память от более общественно подтверждаемой области знания.
Исходя из многочисленных авторских работ [Апресян 1995, Дмитровская 1985, Дмитровская 1988а, Дмитровская 1991, Падучева 1988, Васильев 1981, Булыгина, Шмелев 1988, Булыгина, Шмелев 1991, Кобозева 1988, Vendler 1970], можно выявить следующие сходства и различия между предикатами знать и помнить.
Знать и помнить относятся к предикатам ментального состояния [Падучева 1988, Дмитровская 1985, Дмитровская 1988а, Vendler 1970]. В силу этого ни знать, ни помнить не имеют формы совершенного вида. Формы узнать и вспомнить не являются собственными и чистовидовыми.
Знать, как уже отмечалось, не имеет нормальной формы повелительного наклонения, в отличие от помнить. Что касается глагола помнить, то побудительные предложения с ним могут обозначать либо призыв не забывать что-либо: Помни, что ты завтра выступаешь, либо призыв учитывать что-либо, иметь что-либо в виду: Помни, что я не говорю