Деривационный потенциал значений "резать" и "рвать" в английском и русском языках

• Автор: Разуваев, Михаил Владимирович
• Шифр специальности: 10.02.19
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Воронеж
• Количество страниц: 200 с.

ГЛАВА I. Теоретические и практические вопросы современной семасиологии

§0. Предварительные замечания

Часть 1. О теоретическом аспекте семасиологии

§ 1. Вопросы терминологии: семантика уб. семасиология

§2. О проблеме широкого понимания омонимии

§3.0 проблеме широкого понимания словообразования

§4. Сравнительно-семасиологический словарь: предпосылки к созданию

§5. Выводы: от синонимии к полисемии

Часть 2. Семантические законы и методы их обнаружения

§ 1. Возможны ли семантические законы?

§2. О некоторых попытках классификации семантических процессов

§3. Метод изосемантических рядов
§4. Семантические универсалии в когнитивной лингвистике
§5. Выводы
Часть 3. Проблемы построения лексико-семантических пространств
§1.0 субъективизме особого рода в семантических исследованиях
§2. О некоторых способах моделирования лексико-семантического уровня
естественных языков
§3. Логика лексико-семантических пространств
§4. Выводы
ГЛАВА II. Физическое воздействие и физические ощущения в лексико-семантических
пространствах естественных языков
Часть 1. Физическое воздействие в лексико-семантических пространствах
естественных языков
§1. Принципы классификации глаголов физического воздействия
§2. Грамматические компоненты значения глаголов физического воздействия
§3. Философские аспекты физического воздействия
§4. Семантика границы
Часть 2. Языковые свидетельства осязательного субстрата
§1. Осязание как чувственный базис ощущений
§2. Осязательный субстрат вкуса (обоняния)
§3. Осязательный субстрат слуха
§4. Звук и движение
§5. Осязательный субстрат зрения
§6. Осязательный субстрат ментальных действий
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ. Проспект сравнительно-семасиологического словаря славянских и
германских языков
БИБЛИОГРАФИЯ
Актуальность диссертации состоит в необходимости создания научного фундамента семантической реконструкции и объяснительной семасиологии. Семасиология была и остается наиболее спорным и наименее формализуемым аспектом сравнительно-исторического языкознания. Семасиолог быстрее осознает ту степень произвола, которой можно достичь, чем ту степень ответственности, которой надо соответствовать. Ср. эмоциональное признание PhD Хельсинского ун-та Пяйви Койвисто:
...Semantic always seemed less exact, less scientific, and less approachable than other brunches of linguistics <...> ...historical semantics in -particular has seemed alternately interesting, insane, logical, fascinating, frustrating and continuously daunting [Koivisto-Alanko, 2000: 5].
...Из всех разделов языкознания семантика всегда казалась мне менее точной, менее научной и менее податливой для изучения
<...> в частности, историческая семантика в одно и то же время казалась и интересной, и безумной, и логичной, и захватывающей, и разочаровывающей, и устрашающей (перевод наш -М.Р.).
Подобные впечатления возникают всегда, когда представления исследователя приходят в противоречие с фактами языка. Едва ли все дело в наивности или неопытности тех, кто делает неудачные предположения. Скорее, причина в отсутствии полного описания лексико-семантических процессов хотя бы для одного из языков мира. Между тем, потребность в таких описаниях велика. Об этом свидетельствует не столько популярность семантического словаря К. Бака для
важнейших индоевропейских языков, сколько тот факт, что в 2000-2001 г.г
1«*
России, Франции и Германии было начато сразу несколько проектов такого рода:
1. Анна А. Зализняк «Каталог семантических переходов в языках мира» (о котором подробно см. ниже - стр. 22 и сл., а также [Зализняк, 2001]).
2. Мартин Ванхов (Martine Vanhove), LLACAN. Typologie des associations sémantiques;
3. Петер Кох (Peter Koch), DECOLAR. Dictionnaire Etymologique et Cognitif des Langues Romanes.
В России идея словаря семантических переходов, по сути своей - справочника по семантической типологии индоевропейских языков, высказанная О.Н. Трубачёвым, ждет своего воплощения вот уже 40 лет, хотя в отечественном языкознании теоретических и практических оснований для работы такого рода накоплено немало (М.М. Покровский, В.И. Абаев, В.А. Звегинцев, Р.И. Будагов, Ю.С. Сорокин, О.Н. Трубачев, В.Н. Топоров, Д.Н. Шмелев, В.В. Морковкин, Ю.Н. Караулов, А.И. Кузнецова, Т.Я. Елизаренкова, ЕЛ. Гинзбург, A.A. Уфимцева, Б.Ю. Городецкий, Ю.Д. Апресян,
Э.В. Кузнецова, Т.А. Зевахина, А.П. Чудинов, A.A. Кретов, В.В. Левицкий,
A.B. Дыбо, Анна А. Зализняк и многие другие).
По меткому выражению итальянского лингвиста Карло Тальявини, «Разделенные пространством народы случайно встречаются на общих тропах человеческого воображения» (“distant nations occasionally meet on the identical roads of human imagination”).
дат. rulle ‘катать’; ‘грохотать (о громе)’ - рус .раскаты грома < катать;
исл. tendra ‘зажигать’; ‘поднимать дух’ - рус. разг. зажигать ‘веселиться’
Таких пар можно обнаружить не десятки и даже не сотни в самых разных уголках мира. Построение семантической типологии языков мира можно уподобить созданию своего рода «семантической карты». Наиболее трезвым подходом к решению этой задачи нам представляется поэтапное локальное моделирование лексико-семантического пространства. Составной частью этой масштабной работы и призвано стать наше исследование.
Предметом диссертационного исследования является деривационный потенциал значений ‘резать’ и ‘рвать’ в английском и русском языках и способы лексикографического описания семантических (внутрисловных) деривационных процессов в отдельно взятой лексико-семантической группе (на материале глаголов физического воздействия на объект).

^ Часть 3. Проблемы построения лексико-семантических пространств
§1.0 субъективизме особого рода в семантических исследованиях
§1.0. Известно, что в любой научной дисциплине гуманитарного профиля субъективизм в оценке и интерпретации наблюдаемых фактов является главным препятствием для становления науки как таковой, обретения теми или иными исследованиями истинно научного статуса. Субъективизм может быть осознанным или неосознанным. Основной интерес, конечно же, представляет субъективизм, который остается за рамками рефлексии, а не та хорошо известная ситуация, в которой исследователь сознает свою неизбежную субъекгив-^ ность. Например, в свете т.н. теории наблюдателя объективное познание —
главное требование классической научной парадигмы - оказывается невыполнимым [Capra, 1991: 328-334], таким образом, этот вид субъективизма можно вынести «за скобки» без ущерба для исследования. С другой стороны, осознаваемый, т.е. намеренно избранный в качестве исследовательской позиции субъективизм, также малоинтересен, хотя и он встречается в науке:
...При господстве предвзятых убеждений, становящихся скорее делом веры, чем результатом свободного критического исследования явлений, перед некритически настроенным “потребителем” нередко возникает соблазн выбора в качестве истинного решения того, ко-торое он считает наиболее “престижным” (сама “престижность” становится в этом случае как бы критерием истинности). В подобной ситуации часто выступает на сцену та хорошо известная в прошлом и в настоящем “патриотическая” демагогия, цель которой “улучшение” своей генеалогии (разумеется, всегда мнимое), с одной стороны, и с другой, - дискредитация, в частности с помощью обвинений в “антипатриотизме”, исследователей, придерживающихся иных нравственных принципов и пришедших к результатам, не совпадающим с “престижными” [Топоров, 1988: 266]30.
10 Господство таких убеждений, например, в сопредельной Украине стало причиной беспокойства многих деятелей науки. О псевдонаучных палеоукраинистических исследованиях, хотя и в довольно осторожных тонах, говорится в [Семчинський, 2001: 46-48].