Русская лексика скандинавского происхождения

• Автор: Кохановский, Виталий Александрович
• Шифр специальности: 10.02.19
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Великий Новгород
• Количество страниц: 360 с. : ил.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава I. Иноязычная лексика в истории русского языка:
К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОГО СТАТУСА СКАНДИНАВИЗМОВ
1 «Борьба за чистоту языка»: российская практика и скандинавский

2 Понятие «заимствование», классификации заимствований.
Обоснование понятия «русская лексика скандинавского происхождения»
3 История изучения русской лексики скандинавского происхождения. «Исконный неславянский элемент»
4 Основные проблемы в изучении русской лексики скандинавского происхождения

Глава II Идеографическая классификация, хронология вхождения и этимологическая справка скандинавизмов
1 Источники и методика исследования
2 Хронология вхождения скандинавского лексического элемента в состав лексико-семантической системы русского языка
3 Тематическая классификация русской лексики скандинавского происхождения
4 Этимологическая справка скандинавизмов
Глава III Лексикографическое описание русской лексики скандинавского происхождения
1 Скандинавизмы в исторических словарях
2 Отражение «русской лексики скандинавского происхождения» в толковых словарях современного русского литературного языка и современного шведского литературного языка
3 Скандинавизмы по данным региональных словарей и словарей русских говоров
Заключение
Список использованной литературы
Приложение
ВВЕДЕНИЕ
Русский язык — это чрезвычайно сложное, многогранное явление, постоянно находящееся в развитии. Его эволюция происходит не только согласно собственным, внутриязыковым законам, но и под влиянием огромного количества внешних факторов. В последние десятилетия именно эти — экст-ралингвистические — факторы многократно повысили интерес общественности к проблемам, связанным с состоянием современного русского языка и его бытования в мировом культурном пространстве. При этом следует особо подчеркнуть, что состояние русского языка активно обсуждается не только в среде специалистов-языковедов, но и на страницах прессы, и на заседаниях органов государственной власти.
После падения «железного занавеса», окончания «холодной войны» и распада Советского Союза, русский язык, до этого во многом закрытый для внешних вливаний, стал активно впитывать иностранную лексику. Процесс этот стал настолько всеобъемлющим, что исследователи сравнивают его с изменениями, которые претерпевал язык в течение так называемой «Петровской эпохи» и во время коренных изменений в государстве в 20-е годы прошлого столетия. С.И. Карцевский для описания подобной ситуации использовал такое определение, как «язык революции и революция языка» [Карцевский 1923 : 64].
Значение этого процесса, происходящего по большей части в лексике, никем не ставится под сомнение. Однако при обсуждении явлений, связанных с обновлением, расширением лексического состава русского языка, высказываются совершенно разные, подчас диаметрально противоположные, точки зрения. С одной стороны, говорят об опасности и катастрофическом состоянии языка, теряющем свою самобытность и буквально засоряемым пришлыми элементами [Голуб 1997 : 101]. Звучат призывы к «защите языка», и определённые меры принимаются на государственном уровне. В 2005 году был принят закон, направленный на «защиту и поддержку русского языка как
государственного языка Российской Федерации». С другой стороны, высказывается точка зрения, согласно которой, нынешний период в истории русского языка определяется как «долгожданная свобода»: освободившись от цензуры, русский язык, безусловно, «активировал» скрытые и подавляемые до сих пор новые тенденции развития.
Камнем преткновения в спорах выступает, в первую очередь, иноязычная лексика. В этом, принимая во внимание масштабы процесса, пожалуй, нет ничего странного. В 80-е, а тем более в 90-е годы XX века, новая лексика, заимствованная в основном из английского языка, стала проникать во все сферы жизни постсоветского общества. В речи политиков стали звучать «ваучеры», «консенсусы», «рейтинги» и «саммиты». Молодые люди стали питаться в «мак дональдсах», проводить время в «чатах» и на «дискотеках». Рубль потерял свою престижность и многие стали расплачиваться за услуги «дилеров», «брокеров» и «менеджеров» «баксами». Бесспорно, для проникновения в русский язык всех этих и многих десятков других заимствований были и существуют до сих пор объективные причины, главная из которых — наименование новых понятий и реалий, вошедших и постоянно вливающихся в русскую жизнь.
Несмотря на то, что процесс заимствования языком лексики неизбежен, тем не менее в последнее время наблюдается возрождение пуристических взглядов высказанных некогда В.И. Далем, А.П. Сумароковым, С.М. Волконским. В.Г. Костомаров, пишет, что есть слова, «которым при самом сильном желании вряд ли мыслимо найти смысловое или какое-либо иное оправдание» [Костомаров 1994 : 98]. Такой лексики, по мнению исследователя, действительно немало. Так, вместо «имидж», можно использовать слово «образ», вместо «консенсуса» - «согласие» и т.д., Говоря о «лексикословообразовательном взрыве», наблюдаемом в современном русском языке
А.Д. Дуличенко указывает на опасность появления на свет некоего гибрида, «руссангла» [Дуличенко 1994 : 335]. Вероятно, эти предположения вполне
Необходимо отметить, что варваризмы не всегда включаются в классификацию. Спорным моментом выделения данной группы является тот факт, что не освоенные ни в одном аспекте в языке-рецепторе лексемы не выступают в качестве части словарного состава языка. Они существуют лишь в устной речи и не являются частью письменного литературного языка.
Характерно для отечественных лингвистов XX века и исследование иноязычной лексики с точки зрения времени заимствования. Данный аспект изучения превалирует в работах М.В. Брофман (1958), Е.Э. Биржаковой (1972),
В.М. Аристовой (1978).
За столетия изучения заимствованной лексики было создано большое количество трудов, посвящённых процессу заимствования. Ученые определяли место и роль иноязычной лексики в русском языке, строили различные классификации (Шухардт 1884; Пауль 1885; Булич 1886; Грот 1889; Мильо-рини 1931; Пизани 1939-1940; Деруа 1956; Балли 1965; Шахматов 1925; Щерба 1939; Реформатский 1955; Крысин 1968; Еллегорд 1969; Хауген 1972; Виноградов 1982; Ломакина 1985; Хабургаев 1989, Арапова 1989; Едлунд 1992; Шапошников 1997; Маринова 2008). Естественно, затрагивался в этих работах и вопрос о самом термине «заимствование».
Ответ на этот вопрос при кажущейся очевидности не так прост в силу существования смежных терминов, таких, как «неисконная лексика», «иноязычное слово» («заимствованное слово», «варваризм», «экзотизм»), а также разных взглядов на то, считать ли заимствованием лексику, проникающую в литературный язык из различных пластов языка национального (жаргонизмы, диалектизмы и т.п.). Лингвистический энциклопедический словарь трактует заимствование как «элемент чужого языка (морфема, слово, синтаксическая конструкция), перенесённый из одного языка в другой в результате языковых контактов, а также сам процесс перехода элементов одного языка в другой» [ЛЭС 1990: 158]. Э. Сепир отмечает, что простейший способ влияния одного языка на другой заключается в «заимствовании» слов. При нали-