Сравнительно-историческое изучение текста и проблемы авторства : на материале трагедии "Прометей Прикованный"

• Автор: Мусбахова, Виктория Талгатовна
• Шифр специальности: 10.02.20, 10.02.14
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 306 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение.

1) Обоснование исследования

2) История вопроса

3) Драмы о Прометее. Проблема трилогии

Глава первая. Внешние свидетельства о времени постановки

и авторстве PD

§ 1. Аристотель

§ 2. Отражение постановок PL на вазах IV в. до н. э

§ 3. Аристофан

§ 4. Кратин
§ 5. Миф об Ио в Прометее Прикованном
1) Миф об Ио и три вазы 460-50 гг. до н.э
2) Миф о рождении Эпафа
§ 6. Свидетельство Афинея (Athen. 15. 674d)
§ 7. Миф о Тифоне в первой Пифийской оде Пиндара
и в Прометее Прикованном
Глава вторая. Внутренние свидетельства
1) Географические и мифогеографические сведения и их источники
2) Влияние софистики на лексику PD
Глава третья. Сюжет и драматическая структура PD (Опыт прочтения)
§ 1. Особенности сюжета
§ 2. Общий подход к оценке драматической структуры
§ 3. Пролог
§ 4. Монолог Прометея
§ 5. Парод
§ 6. Первый акт. Сцена с Океаном. Первый стасим
§ 7. Второй акт. Второй стасим
§ 8. Сцена с Ио
§ 9. Финал
Заключение
Принятые сокращения
Литература
Приложение 1. Третий актер и проблема хронологии PD
Приложение 2. Иллюстрации, карты
ВВЕДЕНИЕ
1) Обоснование исследования
Задача определения автора и хронологии текста остается важной лингвистической проблемой, которая неизбежно решается на материале конкретных произведений с привлечением всего арсенала лингвистических (в первую очередь стилистических), филологических и культурно-исторических данных. При этом особый случай представляет собой атрибуция драматического произведения, в котором речь каждого персонажа до определенной степени стилистически маркирована, а сама структура драматического произведения налагает на автора определенные ограничения. Задача дополнительно услоясняется, если объектом рассмотрения оказывается древнегреческая драма, языковое своеобразие которой требует учета не только диахронической перспективы развития языковых явлений, но и, поскольку в языковом, плане она является продуктом междиалектного взаимодействия, исследования распространенности языковых явлений в их протяженности.
Важнейшими методологическими предпосылками решения проблемы авторства является необходимость комплексного подхода, который «требует сочетания приемов историко-документального изучения, приемов исторической критики текста с теорией и историей стилей художественной литературы» (Виноградов 1961), а также понимание стиля произведения как «обусловленной содержанием, единой и целеустремленной системы выразительных средств художественного произведения» (Штокмар 1960), особенности которой должны рассматриваться в широком культурно-историческом контексте. С этой точки зрения доминирующее в настоящее время в классической филологии мнение, согласно которому трагедия Прометей Прикованный (РП) не принадлежит Эсхилу, нуждается в комплексном исследовании.
Проблема подлинности и датировки трагедии служит предметом оживленной научной дискуссии, в ходе которой под сомнение были поставлены метрическая и лексическая, а также синтаксическая стилистика, драматическая техника и идеология РП] наконец, предполагалось влияние на трагедию идей софистики, что дало основание приписывать авторство неизвестному поэту второй половиной V в. до и. э. Решающим вкладом в атетезу стала работа Гриффита, предпринявшего сти-

лометрическое исследование драмы на фоне сопоставительного материала известных трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида (Griffith 1977). Однако его вывод, основанный на совокупности уникальных особенностей драмы, лишь некоторые из которых находят аналогии у более поздних авторов, представляется методологически неправомерным. В области лексической стилистики его недостатки были хорошо показаны в исследовании Саид (Said 1985). Ряд трудностей, возникающих при таком подходе в сфере метрической стилистики, продемонстрирован- во введении к настоящей работе.
Многочисленные основания для атетезы исследователи усматривали и в особенностях драматической структуры трагедии (Taplin 1977 и другие), однаконель-зя назвать исследования, в котором обзор структурных особенностей /^'сопровождался бы анализом композиции драмы как целого, подчиненного определенному художественному замыслу. В работах, посвященных проблемам PD, на удивление

мало внимания уделяется интерпретации внешних свидетельств о драме, при том-что по своей природе они относятся, к категории объективных данных и большинство из них исследователям давно известны. В сфере внутренних свидетельств, привлекавшихся для решения проблемы авторства PD, старая гипотеза о влиянии софистики на лексику трагедии представляется не подтвержденной широким се-

мантическим анализом, тогда как высказанные в последнее время предположения о влиянии на географию PD Геродота и даже более поздних авторов определенно нуждаются в проверке. Необходимость адекватной интерпретации всего комплекса перечисленных выше проблем, связанных с проблемой авторства и датировки PD, придает актуальность данному исследованию.
Научная новизна работы заключается в построении системной аргументации при решении проблемы авторства. Применение методов, разработанных для определения авторства применительно к современному тексту к античному материалу, необходимо применение методики, основанной на лингвистическом и филологическом анализе текста в сравнительном и в историческом аспектах. Совмещение лингвистических и филологических методов анализа позволило на новом основании отстаивать принадлежность «Прометея прикованного» творчеству Эсхила.
Цель работы - изучение проблемы подлинности и датировки трагедии на основе комплексного анализа внешних свидетельств о драме и трилогии, внутрен-

В таком случае гейдельбергский фрагмент нужно рассматривать в контексте третьей драмы о Прометее, и тогда выражение у]иаХа' Пар0ёу[ои, конечно, говорит за то, что местом ее действия были Афины, а, возможно, и конкретно священный участок богини в Академии (Schol. ОС 56: kv тья TeXei ттр Оеои). Существенную трудность при такой интерпретации создают слова ха^кеотитге^ и ауаХра irap[0evou?], которые должны быть между собой связаны. Кто является субъектом при хаХкеотщтеХ, и какую статую он кует? Рейнхардт предположил, что речь идет о Прометее и о создании им Пандоры (Reinhardt, 1957). К сожалению, при существующем состоянии свидетельств эта проблема представляется неразрешимой, а реконструкция фрагмента Райнхардом в целом не убеждает (Unterberger, 1968, р. 135). Возможно, речь в этом фрагменте действительно шла о Пандоре. Однако мы можем лишь гадать о том, каким именно образом гесиодовский миф о создании Пандоры как источника всех людских зол (Hes. Erg. 60sqq) мог быть положительно переосмыслен в третьей драме. Тем не менее, в культе такое переосмысление определенно имело место. Об этом, а также об особой связи Пандоры с Афиной (ср. участие Афины в наделении Пандоры дарами по Гесиоду, Erg. 63sq: аптар ’ АОтщтщ / ёруа бьбаакцстса, TroXuSa'iSaXov Icttov йфейнпу), свидетельствует сообщение Пав-сания, согласно которому на основании статуи Афины в Парфеноне было изображено рождение Пандоры, Paus. 1. 24. 7:
то 8ё ауаХра ’ Абтща? 6p06v ecmv xLui тгобцрг i ка! o'i. ката то сттёриои f] кефаХц MeSouari? ёХёфантб? ёатьи ёрлтеттоьгщёут)... коп 8ё так ßdGpou той ауаХрато? ётгефуастрёут] Паибсора? yeveens-. ттежятуго ка1 'HülöScji те ка1 ciXXois-ы? f] ПаиЗшра yeuoiTo аитр yuvq тгрсотгу rrplv 8к ц yeueaOai ПанЗшраи ойк тщ тгш yuvaiKÖv уёно?.
В рамках установления культа Прометея в третьей драме какое-то место должно было занимать и его примирение с Гефестом. Как известно, Прометей и Гефест почитались в Афинах в качестве покровителей ремесленников совместно. Согласно Schol. ОС 56, на древнем основании алтаря при входе в святилище Афины в Академии было совместное изображение Прометея с Гефестом, причем Про-