Поэтический мир А. И. Введенского : Лингвостилистический аспект

• Автор: Павлов, Сергей Геннадьевич
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 161 с.

ВВЕДЕНИЕ
Поэта Александра Ивановича Введенского (1904-1941) официально относят к группе ОБЭРИУ (Объединение Реального Искусства). Это объединение существовало в 1927-1930 годах и включало несколько секций: литературную, изобразительную, театральную и киносекцию. В литературную секцию, помимо Введенского, входили К. Вагинов, И. Бахтерев, Н. Заболоцкий, Д. Хармс, Б. Левин (в порядке перечисления имен в Декларации ОБЭРИУ).
С гораздо большим основанием Введенский может присутствовать в учебниках и литературных энциклопедиях как «чинарь». «Чинари» - это пятеро друзей: три поэта (А. Введенский, Н. Олейников, Д. Хармс) и два философа (Я. Друскин и Л. Липавский). Яков Семенович Друскин (1902-1980) писал: «Обэриу можно назвать экзотерической организацией - объединением поэтов, совместно выступавших, чинари - эзотерическое объединение...» [Друскин 1993, с. 164]. По воспоминаниям Друскина, неформальное объединение юных поэтов зародилось в 1917-1918 годах. В него входили Введенский, будущий философ Леонид Липавский и Владимир Алексеев, связь с которым вскоре будет прервана. В 1922 году Введенский сближается с Друскиным, в 1925 году с Хармсом. В том же году к кругу друзей-единомышленников присоединяется Николай Олейников, и группа приобретает окончательный состав. Всех «чинарей» объединял интерес к бессмыслице, разрушению условностей «житейской» логики и привычных моделей сознания.
Исследователи уже обращали внимание и на общие особенности поэтики
А.И. Введенского, и на частные стороны его творчества: «бессмыслицу» (Друскин 1998), категорию времени (Ревзина 1978), дейктические элементы (Кобринский 1998). Получили подробное освещение мотивы смеха (Герасимова 1988) и эсхатологии (Друскин 1998, Мейлах 1993 б, Силантьев 2001), образ

тела (Кулик 1998), механизмы демифологизации (Оболенец 1999). Проанализированы конкретные тексты (Друскин 1998; Мейлах 1990; Кацис 2000 а). Установлены связи поэтики Введенского с русским фольклором (Герасимова 1988), мифопоэтической традицией (Друскин 1998, Мейлах 1993 б), Библией и гностицизмом (Валиева 1998 в), восточной философией (Силантьев 1999).
Как нам кажется, изучение «нового» писателя, каковым до сих пор продолжает оставаться Введенский, должно начинаться с предваряющего исследования, дающего представление о творчестве данного автора в целом. Первоочередной задачей исследователя В.В. Виноградов считал: «Познать индивидуальный стиль писателя, стиль его литературных произведений - вне всякой установки традиций, но на определенном языковом фоне, в раскрытом литературно-языковом контексте исторической действительности, целостно и замкнуто, как своебразную структуру словесных форм в их эстетической организованности...» [Виноградов 1980, с. 92]. Именно такой была первая объемная работа по поэтике Введенского «Звезда бессмыслицы», в которой близкий друг поэта философ Я.С. Друскин определил художественнофилософский пафос его творчества - языковую и логическую бессмыслицу. Первая диссертация по творчеству Введенского имеет, судя по названию, всеобъемлющий характер - «Поэтический язык А. Введенского (Поэтическая картина мира)». Однако сам автор, санкт-петербургский литературовед Ю.М. Валиева, ограничивает сферу исследования описанием лишь фрагмента поэтической картины мира: «Не ставя перед собой задачу всеохватывающего описания, мы останавливаемся на следующих концептуальных универсалиях: время, пространство, смысл, бессмыслица» [Валиева 1998 б, с. 4]. Настоящая работа, также не претендуя на исчерпывающую полноту описания,

предполагает дать по возможности цельное представление о поэтическом мире Введенского. Выбор анализируемой тематики обусловлен интересом самого Введенского к фундаментальным вопросам бытия - Богу, времени, смерти [Введенский 1993 а, с. 226].
Характер поэтического идиолекта Введенского требует анализа прежде всего ненормативного языкового материала. Специфика художественной коммуникации Введенского состоит в способах уклонения от языкового сотрудничества, удельный вес которых обусловил главный объект исследования - аномальную реализацию общеязыковой системы. Параллельно будет прослеживаться преломление традиционных языковых средств и образов в поэтическом мире Введенского.
Методика анализа
Поэтический мир есть означенное средствами индивидуального поэтического языка и объективированное в тексте поэтическое мировоззрение автора. С методической точки зрения важно, что «поэтический идиолект выступает как порождающий поэтический мир» [Ревзина 1990, с. 40]. Поэтический мир формируется и объективируется средствами поэтического идиолекта. Тем самым, описание поэтического идиолекта есть воссоздание важнейших особенностей поэтического мира писателя. Задача лингвиста -выявить функцию текстовой единицы (слова, грамматической категории, стилистического приема) в системе поэтического мира.
В области анализа художественного текста принято разграничение лингвопоэтического и лингвостилистического направлений исследования. Лингвопоэтика занимается структурной стороной текста. Она исследует единицы поэтического идиолекта как индивидуальной реализации системы национального языка. Лингвостилистика выходит в область литературно-

цветами музыки ее он украшает, / слогами шумными он ей поет («Четыре описания»)
(птичка) летает как фанатик, / над кустами восторга кружится как лунатик (№ 34).
3) Буквализация метонимии.
Средством материализации абстракции может стать буквализация метонимии: абстрактное существительное с невещественной семантикой употребляется в качестве конкретного вещественного существительного.
Например, материей становится ее вид:
Подумай сам, ведь ты убит, / тут доктор помощь оказать не сможет, / и окровавленный твой вид / в земле червяк довольно скоро сгложет («Четыре описания»)
на таинственном коне / очертания стоят / а на них бегущий яд («Ответ богов»)
небрежно гуси плыли вниз / повсюду разносились крики / загадочного их числа («Минин и Пожарский»). Крики издают не сами гуси, а их количество.
И я увидел дом, ныряющий как зима, и я увидел ласточку, обозначающую сад / где тени деревьев как ветви шумят, / где ветви деревьев как тени ума («Где. Когда»).
В.М.Жирмунский отмечал «реализацию метафоры» как особенность романтического стиля: «Последовательно развиваясь, метафорическое
иносказание развертывается в самостоятельную тему целого стихотворения; в таких метафорических темах из простого иносказательного эпитета или глагола, употребленного в переносном смысле, метафора становится как бы поэтической реальностью» [Жирмунский 1977, с. 206]. Р.О. Якобсон писал о «реализации приема», подразумевая под ней «проекцию литературного приема