Несобственно-прямая речь в языке художественной литературы : На материале анималистической прозы

• Автор: Беличенко, Елизавета Евгеньевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 194 с. : ил.

Глава I Общетеоретические основы исследования

Раздел I Развитие идей лингвистики текста в XX столетии

¥ 1.1.1. Предпосылки изучения текста как речевой единицы

1.1.2. Текст и основные понятия, с ним связанные

1.1.3 Художественный текст как объект изучения

нарратологии

Выводы
Раздел II Несобственно-прямая речь в грамматической науке и языке художественной литературы. Проблематика и история изучения

1.2.1. Историческая справка

у 1.2.2. О термине и понятии «несобственно-прямая речь»

1.2.3. Трактовка несобственно-прямой речи в трудах

зарубежных и отечественных лингвистов
Выводы
Выводы к I главе
Глава II Конститутивная неоднородность художественного
текста и несобственно-прямой речи
2.1. Несобственно-прямая речь как самостоятельный
способ передачи речи
2.2. Лингвистическая структура несобственно-прямой речи
на различных языковых уровнях
2.2.1. Грамматико-морфологические признаки несобственно-прямой речи
2.2.2. Синтаксические признаки несобственно-прямой речи
2.2.3. Лексические признаки несобственно-прямой речи
2.3. Композиционно-речевые формы несобственно-прямой
речи
Д» 2.4. Структурно-семантическая типология несобственнопрямой речи
Выводы к II главе
Глава III Несобственно-прямая речь в анималистической прозе
3.1. Особенности поэтики избранных произведений анималистической прозы
3.2. Особенности несобственно-прямой речи в анималистической прозе
3.3. Функции несобственно-прямой речи в анималис-
^ тической прозе
Выводы к III главе
Заключение
Список литературы
Источники
Настоящее диссертационное исследование посвящено комплексному изучению несобственно-прямой речи (далее - НПР) с учётом её типологических особенностей в анималистической прозе.
НПР - это один из способов передачи чужой речи, характеризующийся речевым взаимодействием (речевой контаминацией) автора и персонажа (A.A. Андриевская, М.М. Бахтин, К.А. Долинин, Г.Г. Инфантова, JI.A. Соколова и др.). В силу своих особенностей проблема чужого высказывания на протяжении развития лингвистической мысли всегда стояла в центре интересов учёных. Но, если изучение прямой и косвенной речи, в общем-то, не отразилось на развитии лингвистических идей, то изучение НПР сыграло и играет важную роль в продвижении идей в лингвистике и смежных с ней областях гуманитарного знания. НПР является основополагающим компонентом таких значимых концепций XX века, как теории «автора» М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, проблема «точки зрения» в трудах Б.А. Успенского и частично Ю.М. Лотмана. Взгляды М.М. Бахтина и В.В. Виноградова оказали колоссальное влияние на последующее развитие гуманитарных наук и особенно на лингвистику. В лингвистике произошли кардинальные изменения: в сферу её компетенции оказался вовлеченным текст во всём богатстве его семантического пространства. Однако основная работа М.М. Бахтина по языкознанию «Марксизм и философия языка» (под именем В.Н. Волошинова) была забыта на многие годы, т.к. идеи этой книги были связаны, в том числе, и с лингвистической концепцией К. Фосслера, которая была чужда советской лингвистике. Поэтому НПР в советский период изучалась в рамках стилистики художественного текста, которая представляла собой учение о языковых особенностях индивидуального стиля, которые анализируются как система выразительных и изобразительных средств языка, организованных «образом автора» - идейносмысловым центром произведения. Анализ способов передачи чужой речи
проводился с монологических позиций, как субъективное восприятие и интерпретация чужой речи одним говорящим, в которой чужое слово -только объект преобразований, авторский метод создания образа персонажа, и они описывались в стилистике как определенные синтаксические структуры авторской речи (Виноградов 1971; Инфантова 1958; Ковтунова 1953 и др.). В 70-е годы XX века, когда стала бурно развиваться лингвистика текста, перед исследователями НПР открылись новые горизонты. В качестве компонентов текста стали выделяться разные единицы его членения: абзац, сверхфразовое единство, сложное синтаксическое целое и др. В результате такого имманентного анализа лингвистика текста стала теорией связности, описывающей разные модели когезии или когерентности текста: грамматические, лексические, стилистические и т.д. Фрагменты НПР рассматривались исследователями как те места текста, где наблюдался формальный / содержательный сбой, т.е. ослабевала когезийность. Следует сказать, что всё же надежды, возлагавшиеся на лингвистику текста, не оправдались. Количество категорий текста умножилось до нескольких десятков, а критерии разграничения категориальных и некатегориальных признаков текста до сих пор не выработаны. Рассмотрение способов передачи чужой речи было оторвано от передающего её контекста (не с формальной, а с содержательной стороны). Поэтому к концу 80-х годов лингвистика делает антропологический поворот. Изучение текста выводится на уровень художественного повествования, или нарратива. Текст изучается в контексте особой коммуникативной ситуации, где говорящего и слушающего заменяют соответственно Повествователь и Читатель, причем при каждом прочтении текста повествователь представляет текст новому адресату, таким образом, в художественном тексте коммуникация принимает усложненные формы (Падучева 1996: 218). Таким образом, проблемы изучения нарратива концентрируются вокруг говорящего субъекта. Именно такой подход декларировал М.М. Бахтин.
стилистический приём, представляющий взаимопроникновение речи автора и персонажа. Эта последняя категория работ даёт наиболее ценные сведения о НПР, так как изучаемое явление здесь рассматривается в сфере его реального существования и функционирования.
Среди работ 1930-х годов, с одной стороны, следует отметить статью A.B. Алексеевой, где исследовательница следует за Волошиновым-Бахтиным, рассматривая прямую, косвенную речь и их модификации как выразители смысловых отношений между авторским контекстом и передаваемой речью (Алексеева 1937), с другой стороны, нельзя не остановиться на трудах В.В. Виноградова, посвященных стилю русской прозы (Виноградов 1939; 1980).
В.В. Виноградов рассматривал прием НПР в связи с категорией «образа автора» (см. 1.1.3.)» которая манифестирует тот организующий принцип, которому подчиняются прочие языковые средства в их партитурном звучании (Адмони 1988) для создания цельного, связного текста (Гальперин 1981). В книгах, посвящённых языку и стилю Крылова, Пушкина, Гоголя, Достоевского, JI. Толстого, намечаются генетические связи приёма НПР с возникновением новых принципов построения «образа автора» и образов персонажей в художественном произведении, с преобразованием структуры повествовательного стиля в творчестве ряда писателей начала 19 века. Впервые мысль о смешении семантических планов в авторском повествовании В.В. Виноградов высказывает в «Стиле «Пиковой дамы»» (Виноградов 1980). Этот приём, как показывает В.В. Виноградов, появляется у писателей, утверждающих принцип «субъектно-экспрессивной многопланности» повествования (воспроизведения действительности в многообразных субъектных отражениях, не в форме авторской оценки описываемых событий, а с точки зрения их восприятия и переживания персонажем) (Виноградов 1939: 146).
Идеи В.В. Виноградова, бесспорно, сильно пересекаются со взглядами М.М. Бахтина. Однако, если М.М. Бахтин ищет в тексте