Религиозная лексика в лирике Н.С. Гумилева

• Автор: Иванова, Наталья Михайловна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Тверь
• Количество страниц: 162 с. + Прил. ( 167 с. )

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. РЕЛИГИОЗНАЯ ЛЕКСИКА КАК СРЕДСТВО ВЕРБАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПТОВ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ 1Л. Религиозные концепты как предмет лингвоконцептологии
1.2. Антиномичность религиозных концептов:
мирское и сакральное
1.3. Аспекты интерпретации религиозных концептов
как части художественной философии поэта
Глава 2. КОНСТАНТЫ РЕЛИГИОЗНОГО ИДИОЛЕКСИКОНА В КОНТЕКСТЕ ЛИНГВОКОНЦЕПТОЛОГИИ
2.1. Религиозная фасета общеязыковой и поэтической
картины мира: постановка проблемы
2.2. Глубинный уровень идиолексикона как отображение религиозно-поэтической картины мира
2.3. Лингвопоэтические константы религиозного идиолексикона
2.4. Константы религиозного идиолексикона как средство вербализации концептов религиозного сознания
2.4.1. Морфосемантическая константа Лог и проблема соотносительного с ней концепта
2.4.2. «Бесстрастие» Гумилева в контексте
православной аскетики
2.4.3. Концепт «Уныние»
2.5. Дух и Душа: лексемы и концепты
2.6. Небо и небеса как антиномичиый концепт

Глава 3. РЕЛИГИОЗНАЯ ЛЕКСИКА ГУМИЛЁВА КАК ОБЪЕКТ ПОЭТИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКОЕРАФИИ ЗЛ. Семасиологический и идеографический аспекты
авторской поэтической лексикографии
3.2. Религиозная лексика и библеизмы как объекты семасиологической лексикографии:
проблема словника и семантизации
3.3. Концепты религиозного сознания как объекты идеографической лексикографии: проблема систематики
3.3.1. Классификация по сфере бытования
3.3.2. Семантико-аксиологическая классификация
3.3.3. Ассоциативно-тематическая классификация
3.4. Вопрос о содержании и структуре словарных статей
Заключение
Литература
Словари, энциклопедии
Список сокращений
ПРИЛОЖЕНИЕ
Словарь религиозной лексики в лирике Н.С. Гумилева

ВВЕДЕНИЕ
Данная работа посвящена исследованию религиозной фасеты1 лирической концептосферы Гумилева. Объект исследования - религиозные концепты как часть художественной философии поэта, предмет — религиозная лексика как основное средство вербализации этих концептов.
Методологическая сложность исследования связана с антиномичной природой его объекта: религиозное сознание принадлежит сфере сакрального, поэтическая философия - сфере мирского. Поэтому словосочетание религиозный концепт оказывается внутренне противоречивым — в отличие от словосочетаний религиозная лексика (ср.: [Тимофеев 2001]) или лексика христианства (ср.: [Горюшина 2002]), которые внутренней антиномично-сти лишены. С аналогичными трудностями сталкиваются и в других гуманитарных науках, когда решают задачи, связанные с научным исследованием феномена веры, находящегося за пределами обиходного опыта, по самой своей сути трансцендентального (Ср. в философии религии: «Словосочетание метафизика веры принадлежит к разряду ускользающих от дефиниции умозрительных концептов. Вместе с тем, при все его непривычности, оно отвечает потребности философии запечатлеть новый духовный феномен [Нижников 2002: 6]), и соответствующие междисциплинарные исследования трактуют метафорически - как «встречу» научного и религиозного мировоззрений.
Религиозная лексика в данной работе рассматривается нами как органическая часть поэтического идиолекта Гумилева в двух про гивонаправ-
1 Сущ. фасета мы используем (в соответствии с французским этимоном facette ‘грань’), во-первых, в общем значении «органичная, но относительно автономная часть стройного целого», во-вторых, в производном от него - по ассоциации с фасетой ‘фрагментом сложного глаза членистоногих (например, стрекозы)’ - терминологическом значении «фрагмент лексической системы как отображение одного из аспектов языкового сознания».

ния, имеющие тот же смысл: «забытая страна», «пропасть», «яма», «безмолвие», «гибель» и др.» [ПЭ I: 274]
В общеупотребительном значении: «1. В религиозных представлениях: место, где души грешников после смерти предаются вечным мукам. 2. перен. Невыносимые условия, тяжелое состояние; хаос и ужас, царящие где-н.» [Ож. 18].
В поэтических текстах Гумилева реализуется первое из значений по Ожегову, практически совпадающее с каноническим религиозным толкованием, ср. [Цит. по: Гумилев 1991,1]:
• Духи АДА любят слушать эти царственные звуки
• Словно там, под сводом АДА, / Дьявол щелкает бичом
• И духи АДА от меня / Бросались в темные проходы
• Я был в АДУ, я сатане / Смотрел в лицо
• Ах, если саван мне обещан / Из двух простынь твоих, - войну / Я подниму средь АДСКИХ трещин
• Апостол Петр, ведь если я уйду / Отвергнутым, что делать мне в АДУ?
• И дивны эти неземные лица, / Чьи кудри - снег, чьи очи - дыры в АД
• «Но он в АДУ». - «Пойду и в АД! <...> Там у чугунной двери в АД, / С кошачьей мордой, но рогат, / Есть зверь
• Они клялись мне, что твой друг / Попал в седьмой небесный круг, / Перед которым звездный сад / Черней, чем самый черный АД
• Мое «сегодня» на мечту / Не променяю я и знаю, / Что муки АДА предпочту лишь обещаемому раю
• Новый мир был темным и беззвездным. / АД молчал. Не слышалось ни стона