Заимствованные номинации мужчины и женщины в русском языке XIX - XXI вв.

• Автор: Березовский, Кирилл Сергеевич
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 238 с. : ил.

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА 1. ВЕРБАЛИЗАЦИЯ (ГЕНДЕРНОГО) СТЕРЕОТИПА И ТЕОРИЯ ЗАИМСТВОВАНИЯ

1Л. Теория стереотипа в современной лингвистике

Г Г1. Актуальные проблемы теории стереотипов

1.1.2. Гендерный стереотип и его вербализация

1.2. Теория заимствования: актуальные проблемы и освоение иноязычной лексики

1.2.1. Общетеоретические проблемы заимствований и их типология

1.2.2. Этапы освоения иноязычного слова и его адаптация

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

ГЛАВА 2. ЗАИМСТВОВАННЫЕ НОМИНАЦИИ МУЖЧИН ХІХ-ХХІ ВВ

2.1. Заимствованные номинации модника
2.1.1. Г алант(ом)
2.1.2. Петиметр
2.1.3. Фанфарон
2.1.4. Франт
2.1.5. Фат
2.1.6. Денди
2.1.7. Фешенебль
2.1.8. Моншер
2.1.9. Шематон
2.1.10. Пижон
2.1.11. Шикарь
2.1.12. Благер
2.1.13. Пшют
2.1.14. Метросексуал
2.2. Заимствованные номинации соблазнителя
2.2.1. Донжуан
2.2.2. Селадон
2.2.3. Ловелас
2.2.4. Куртизан
2.2.5. Ферлакур
2.2.6. Казанова
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ И
ГЛАВА 3. ЗАИМСТВОВАННЫЕ НОМИНАЦИИ ЖЕНЩИН XIX-XXI ВВ
3.1. Заимствованные номинации модницы
3.2. Заимствованные номинации соблазнительницы
3.2.1. Метресса, метреска, аманта
3.2.2. Кокетка
3.2.3. Гетера
3.2.4. Лоретка
3.2.5. Куртизанка
3.2.6. Камелия
3.2.7. Кокотка
3.2.8. Демимонденка
3.2.9. Номинации соблазнительницы в конце XX - начале
XXI вв
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ III
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
Настоящее диссертационное исследование посвящено заимствованным номинациям мужчины и женщины в русском языке Х1Х-ХХТ вв., вербализующим культурно релевантные маскулинные и феминные стереотипы модника, соблазнителя, модницы и соблазнительницы.
Данные стереотипы начали формироваться в русской культуре на рубеже ХУП-ХУШ вв., а катализатором для их распространения стали петровские реформы 1708-1724 гг., открывшие путь к европеизации России: «формирование моды в России началось в конце XVII в. в результате усвоения “чужого”, которое сначала отрицалось как “онтологический обман” (в допетровскую эпоху), затем наблюдалось постепенное нивелирование “чужого” (в XVIII в.) и его укоренение в “своем” на протяжении XIX столетия до закономерного превращения “чужого” в “свое” в конце XIX в.» [Цесевичене 2011: 11]. Так, постепенно в русском обществе и культуре появился чрезвычайно значимый и широко известный образ щеголя, в отечественной литературе впервые высмеянный в сатире А. Д. Кантемира «На зависть и гордость дворян злонравных» (1743). С щегольством были связаны не только особая, чрезвычайно модная внешность, но и специфические коды поведения: чрезмерное хвастовство, показная
манерность, праздность, повышенное внимание к противоположному полу и т. д. Для номинации человека, характеризующегося подобным поведением, в русском языке использовались прежде всего русские слова: щеголь, вертопрах, волокита и др. (для обозначения мужчины) и их дериваты щеголиха, вертопрашка, ветреница и др. (для обозначения женщин).
Однако ввиду того что придворная и светская среда этого периода ориентировалась на западные образцы, в русском языке стали появляться и заимствованные номинации - вербализаторы соответствующих феноменов. Эти новые (и шедшие в разрез с традиционными, патриархальными) маскулинные и феминные стереотипы окончательно сформировались к началу XIX в. - времени окончательного освоения французской культуры и определенной переориентации

Важным также представляется анализ прагматического макрокомпонента значения исследуемых лексических единиц, который носит как субъективный, так и системный характер. Гендерные стереотипы - это «эмоционально окрашенные образы» [Тупицына 2003: 143], они отличаются особенно ярким коннотативным наполнением, как и большинство единиц ментального уровня, для которых характерна стереотипизация: «Личностное восприятие при
стереотипизации наделяет эти ментальные образования эмоциональнооценочным содержанием» [Карасик, Дмитриева 2005: 12]. Изучение человека (образа, стереотипа, типажа, языковой личности) всегда связано с изучением оценочного компонента языковых единиц: «Одним из аспектов изучения человека является рассмотрение и систематизация языковых оценок, которые представляют собой специфическую разновидность познавательной деятельности и строятся на основе как научного знания, так и фактов обыденного сознания, являющегося осмыслением познавательного опыта определенной национальноисторической общности людей» [Катермина 2005: 106]. Стереотипы также маркированы какой-либо оценочностью, так как сам факт стереотипизации какого-либо ментального образования свидетельствует о его культурной релевантности и большой социальной рефлексии над фрагментом действительности, который подвергается процессу обобщения и схематизации. Значит, лексические единицы, вербализующие стереотипный образ той или иной группы людей, почти неминуемо содержат яркие коннотативные компоненты значения. Прагматический компонент значений в этих словах, как правило, доминирует. (Ср.: «Эмотивно еще более ярка и нагружена категория слов, в значении которых доминирует прагматический компонент. Ср. голубчик, литый, дорогой, дурак, болван, тупица, негодяй, мерзавец, сволочь, дрянь ...» [Никитин 2007: 103]. Примечательно, что денотатом всех этих слов является именно человек.) Следовательно, типизированный образ человека почти всегда воспринимается через призму оценки и эмоции, и эта оценка также может быть представлена в виде стереотипа: ср. коннотативное наполнение лексем,
вербализующих, например, стереотип модника.