Синестезия как средство поэтики в прозе А.П. Чехова

• Автор: Секачева, Светлана Борисовна
• Шифр специальности: 10.01.10
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Таганрог
• Количество страниц: 151 с.

ГЛАВА 1.
ФЕНОМЕН СИНЕСТЕЗИИ И
ЕГО ИЗУЧЕНИЕ В ФИЛОСОФИИИ,
ПСИХОЛОГИИ, ЛИНГВИСТИКЕ, ЭСТЕТИКЕ
ГЛАВА 2.
СИНЕСТЕЗИЯ В РАННЕЙ ПРОЗЕ А.П. ЧЕХОВА
ГЛАВА 3.
СИНЕСТЕЗИЯ В ПРОЗЕ
А.П. ЧЕХОВА 1886 - 1900-х ГОДОВ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Художественное наследие А.П. Чехова, писателя, завершающего эпоху “классики” XIX века и открывающего новую эру в истории русской литературы, давно уже стало огромным “интерпретационным пространством”, силу притяжения которого испытало на себе не одно поколение отечественных и зарубежных исследователей.
Общепризнано, что новаторская система поэтических средств, созданная А.П. Чеховым на рубеже XIX - XX в.в., обусловила новые способы и приемы изображения мира. Проникнуть в творческую лабораторию писателя, разгадать смысл его художественных инноваций стремились всегда, что объясняет существование в чеховедении отдельной исследовательской “ветви” - поэтики прозы и драматургии.
Изучение специфических особенностей поэтики прозы А.П. Чехова начатое еще в 50-х годах А.Б. Дерманом (“О мастерстве Чехова”, 1959) и продолженное в трудах А.П. Чудакова (“Поэтика Чехова”, 1971), Я.Т. Цилевич (“Сюжет чеховского рассказа”, 1976), М.Л. Семановой (“Чехов - художник”, 1976), В.Б. Катаева (“Проза Чехова: проблемы интерпретации”, 1979), В.Я. Линкова (“Художественный мир прозы А.П. Чехова”, 1982), В.И. Тюпы (“Художественность чеховского рассказа”, 1989), И.Н. Сухих (“Проблемы поэтики А.П. Чехова”, 1989), Э.А. Полоцкой (“О поэтике Чехова”, 2000), Е. Толстой (“Поэтика раздражения”, 2004) и многих других исследователей, свидетельствует о высокой степени изученности художественного мастерства писателя в русле обозначенной проблемы.
Однако одной из главных тенденций современного литературоведения является увеличение количества методологических принципов изучения поэтики художественного текста (теория “образных парадигм”
Н.В. Павлович, мифопоэтика В.Н. Топорова, психопоэтика
В.А. Пищальниковой, метод культурно-исторического сопоставления Л.И. Таруашвили и проч.) [159, 5], что, безусловно, открывает возможности вариативного прочтения многих произведений отечественной классики.
Актуальность темы обусловлена общей тенденцией современной науки, считающей интегративный подход к изучению художественного творчества наиболее продуктивным и плодотворным. В данном исследовании предложена ранее не применяемая методика анализа произведений
А.П. Чехова, основанная на понимании синестезии как важнейшего компонента художественной системы и одного из главных принципов эстетического мышления писателя. Она позволит обогатить представления науки о литературной синестезии, ее специфике, художественном потенциале и ввести творчество А.П. Чехова в круг ранее изученных синестезийных произведений отечественной словесности.
Объект исследования: синестезия в прозе А.П. Чехова
Предмет исследования: эстетическая роль и функционирование синестезии в прозе А.П. Чехова.
Цель диссертационного исследования: рассмотреть синестезию как средство поэтики в прозе А.П. Чехова и дать интерпретацию конкретных текстов писателя.
Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:
- определить теоретико-методологическую базу исследования, проанализировав существующие в разных науках концепции синестезии;
-выявить механизмы возникновения художественной синестезии в прозе А.П. Чехова;
- рассмотреть принципы формирования синестетических кодов;

только очень точно передать “сенсорную” суть гастрономических чувств героев, но и их претензии на “образованность”.
Позже, в письмах, Чехов использует часть этого сенсорно-смыслового комплекса для иронически-перцептивной характеристики собственного мироощущения: “Кашель стал меньше, сил больше, настроение живее и в голове восход солнца” [П., 4,301].
Примеры сенсорной аналогии встречаются и в других произведениях этой поры.
Видения засыпающего чиновника Перекладина (“Восклицательный знак”, 1885) - яркая пульсирующая цепочка “сверкающих” на безграничном темном фоне знаков препинания. В закрытых глазах героя метеоритами пролетают золотые запятые, стремительно проносятся огненные точки, выскакивают “канканирующие” вопросительные знаки. “Огненный” цвет Чехов соотносит с “огненными” звуками знаменитого канкана - быстрого динамичного танца. Синестетическая феерия звука и цвета в закрытых глазах Перекладина откровенно символична: несмотря на мгновенные “проблески” памяти в “темноте” собственного невежества, чиновник так и не может вспомнить, в каких случаях в деловых бумагах следует ставить восклицательный знак.
Присутствующему на свадебной церемонии Камышеву (“Драма на охоте”, 1884) звуки малоросских венчальных песен кажутся солнечными “зайчиками”: “Мотивы все больше веселые, игривые, как светлые, солнечные “зайчики”, играющие на стенах и одеждах слушающих...” [С., 3, 316]. “Свет звука”, аналогичный “звуку света”, должен подчеркнуть то особое, непередаваемое словами чувство, которое испытывает герой прекрасным весенним днем в красивой графской церкви.
“Цветовые” истоки этой синестезии находим в самом первом печатном произведении Антоши Чехонте - “Письме к ученому соседу”(1880): “