Художественно-стилевые традиции эпоса монголоязычных и тюркоязычных народов Сибири

• Автор: Кудияров, Анатолий Васильевич
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 328 с.; 20х15 см

Ответственный редактор член-корр. РАН В. М. Гацак

Рецензенты: доктор филологических наук Л. А. Астафьева доктор филологических наук С. Ю. Неклюдов

Кудияров А. В.

Художественно-стилевые традиции эпоса монголоязычных и тюркоязычных народов Сибири. — М.: ИМЛИ РАН, 2002. — 329 с
ІБВИ 5-9208

© Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН, 2002 © Кудияров А. В., 2

ВВЕДЕНИЕ
Исследование художественного стиля народного эпоса, в оптимальном виде воплощающего фольклорную традицию, в русле которой он складывался и развивался, представляется важным направлением изучения устной народной классики. Речь идет о стилевых характерностях эпического повествования, то есть принципах, закономерностях и системности стилевого воплощения художественной темы, идей, мысли в народном эпосе, характеризующемся, как и все другие виды народного искусства, особой устойчивостью, традиционностью средств и способов изобразительности и выразительности. Такая устойчивость и традиционность, обусловленная еще и тем, что в случае с народным эпосом мы имеем дело с законченной эстетикой художественного явления, полностью завершившего свое развитие, выдвигает, в частно'сти, задачу группировки, анализа и описания однородных стилевых явлений, конкретных стилевых категорий, исходя из специфики самого эпического материала, то есть задачу стилевой систематики.
Выделяя, вычленяя конкретные стилевые категории, мы различаем стилеобразующие факторы и стилевые приемы. Стилеобразующие факторы в нашем понимании — это закономерности повествования, присущие самой природе данного языка, реализуемые в обиходе, в фольклорных произведениях и на письме как бы «автоматически» в силу установившихся традиций речевой культуры. Один из таких факторов — имплицитность — рассматривается в первом разделе.
Стилевые приемы — явление художественно-творческое по своей природе, они преследуют специальные поэтико-выразительные цели. Владение широким кругом подобных средств —- наглядное проявление художественного дара народного сказителя, показа-

тель профессионального мастерства художника слова. Ряд художественно-стилевых приемов эпического повествования рассматривается далее, после имплицитности.
Конкретные категории художественного стиля в каждой национальной традиции проявляются в одной своей части оригинально, даже уникально, в другой — однородно или однотипно с традициями близкородственных или исторически сопредельных народов (т. е. межнационально), в третьей — сходно или общо с традициями отдаленных народов (т. е. общетипологически). При этом самобытность художественного стиля каждой традиции определяется не столько уникальными, лишь ей присущими стилевыми явлениями, сколько их характерным сочетанием со стилевыми явлениями межэтнического и более общего распространения. Именно текстовое воплощение этой стилевой совокупности во многом обусловливает неповторимый облик народного эпоса, лучшие образцы которого, прежде всего крупномасштабные, оставляют ощущение стилевой монолитности, полноты и законченности, художественного обаяния и красоты.
Совокупность традиционных художественно-стилевых средств повествования— устойчивый характеризующий признак национальной поэтической культуры. Выявление и освещение стилевой системы отдельно взятого эпического произведения и национальной эпической традиции в целом представляется необходимым по следующим соображениям. Во-первых, выявление стилевых категорий в произведениях искусства слова важно само по себе, — как и вообще установление закономерностей, лежащих в основе любого достаточно сложного явления, любой внутренне организованной системы определенных связей и отношений. Во-вторых, раскрытие стилевых особенностей произведения позволяет наглядно представить его художественную природу, уловить обще-типологические и отличительные черты культуры, в которой складывалось рассматриваемое произведение. Это особенно существенно при переводе, предполагающем достоверное отражение сути и духа подлинника, и тем более — на язык с иносистемной художественно-выразительной спецификой и стилевой совокупностью. В-треть-их, знание стилевых закономерностей в памятниках словесного искусства в ряде случаев помогает решению текстологических проблем, способствуя расшифровке в них слов и сочетаний с неясной либо затемненной семантикой или, по крайней мере, указывая верное направление для их толкования. И, наконец, установление сти-

В эпизодах с участием центрального персонажа «Тайной истории»— Тэмучжина-Чингиса — повествование фокусируется на нем, ведется в соотнесенности с ним, хотя эта соотнесенность чаще не выражается словесно:
Когда /так/ сказано было, Чингис-хаган поверил Бадаевым и Кишилига речам, ночью же верных людей, что поблизости были, оповестил, ночью же, все свое бросив, двинулся налегке в противную /от сговорившихся сторону/. Продвигаясь по гребню Магу’ских Высот, Іоні позади караул отрядил: урянхайцу Чжэльме-пригожему доверяя, /его/ позади себя на гребне Магуских Высот заслоном поставил, !а сам!, в том /направлении/ двигаясь далее, на завтрашний день, когда пламень-солнце склонилось /за полдень/, достигши Темных Песков, спешился на /привал/ полуденный. Когда пребывали на полуденной /стоянке/, Чикидай Ядир, выпасавший табун Алчидая, коней своих с места на место, на зелень перегоняя, увидел пыль позади — от врага, что стелилась по южному склону Магуских Высот, Красные Ивняки задевая. «Враг подступает», — молвил /Ядир/, погнал коней и явился /к хагану/. «Враг подступает», — сказал, вгляделся Іхагані: пыль стелилась по южному склону Магуских Высот, Красные Ивняки задевая. «То ведь Ван-хан в погоне /за мною/, — молвил ІхаганІ. Пыль увидав, Чингис-хаган велел изловить лошадей; навьючили /их и/ выступили.
іеуіп ііщіїексіеф Cinggis-qahan Васіаі Кіз[і]1ір роуаг-ип й§ез ЬііБІгеій зопі Ьб’еі бе^ебе’йп Ьикйп ке§екеп-е кеіеп кі’еї kбnggelen уа’и ке-Ьеп gë’et Ьигшіап эбш Ьб’еі gбtбlba Маи-йгкійг-йп gerй-‘er gбdбlurun Маи-ітбйг-йп geru-de uriang-qadai )е1те-ро’а-уі itegejй qoyina-‘an caqdu’ulsun Ьоіцап цага’икип іаІЬуи godбljй іеге gбdбlйkse,er manaqaгsi йбііг биіі пагап кеЬеІі’йІйп qalaqaljit-elet gurcй йбепп Ьа’иЬа іїбегксй Ьйкйі-Шг Аісібаі-уіп aqtas-iyan асіи’иіап уаЬициіЧиг роуіпаса таи-ипбйг-ііп еЬйг-іуег Ьиіа’ап-Ьигшіаі (?) ба’агіп ayisll-qui dayin-u Іо’иБіт-і ці ефі dayin gurba ке’еій aqtas-iyan ЬиИе’Ш іте]й dayin gйrba ke’ekdejй іуе’езй таи-іїпбйг-ііп еЬйг-іуег Ьиіа’ап-Ьигицаї (?) ба’агіп to,osun qaгqaju Ong-qan їеге пеке]й ауівип аф’ш ке’еци tendece Сіл^в-qahan (ю’обп ьуе’еі aqtas-iyan Ьагі’иіи’аі аса’аіаіи тогіїаЬа (§ 170).
«Тайная история» была записана спустя ІЗ лет после кончины хага-на. Рассказ о предках Чингиса и о нем самом содержится в