Феномен визуального в удмуртской устно-поэтической традиции и современной поэзии : на анализе творчества П.М. Захарова

• Автор: Арзамазов, Алексей Андреевич
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Ижевск
• Количество страниц: 244 с. : ил.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Визуальность в художественной литературе: теория, структура,

особенности спецификации

Поэзия П. Захарова в пространстве удмуртского этнофутуризма:

контуры идиостиля

Глава 1. Цветовые обозначения в удмуртском словесном творчестве: структура, семантика, гипертекст
1.1. Цветовые обозначения в удмуртском фольклоре и литературе как проблема исследования: теоретико-методологические аспекты

и культурный контекст

1.2. Структура поля цветообозначения в удмуртской картине мира 3 811

1.3. Цветообозначения в удмуртском фольклоре: от «нулевой»

степени к семиотической амплификации
1.4. Символика цветового имени в художественной модели мира:
поэзия П. Захарова
Глава 2. Графика и визуальные мотивы в поэзии П. Захарова
2.1. Графика в поэзии П. Захарова
2.2. Мотив дыма / тумана в поэтическом диалоге П. Захарова и В.
Шибанова
Глава 3. Память зрения и зрение памяти в поэтическом творчестве П.
Захарова: аспекты проблемы
3.1. Зрение и индивидуальная память в литературнохудожественном произведении: опыт теоретического моделирования
3.2. Вспоминающе-визуалистская стратегия в поэтической модели
мира П. Захарова
3.3. Между литературой и живописью: классический экфразис и
его неканонические варианты
Заключение
Библиографический список использованной литературы
Приложение

Введение
Визуальность в художественной литературе: теория, структура, особенности спецификации.
Феномен визуального в художественной литературе, которому в последние десятилетия уделяется повышенное внимание, стал объектом наблюдения и изучения различных научных дисциплин - литературоведения, искусствознания, культурологии, социологии, психологии. Этот факт не является случайным, поскольку подобные исследования в идеале должны проводиться на междисциплинарном уровне с учетом данных смежных наук о человеке и его культурных измерениях. Визуальность как сложное явление духовной жизни творчески активной личности при самом первом взгляде имеет множество пояснений. Зрительное восприятие, заложенное в основу визуальности литературы - это индивидуальная физиологическая особенность, сопровождающая нас ежедневно, и, соответственно, проецирующаяся на семиотические основы искусства. Общеизвестно, что зрительное впечатление самое прочное. Нервы, ведущие от глаза к мозгу, примерно в двадцать раз толще нервов, ведущих к мозгу от ушей. В зрительном восприятии и визуальном мышлении представлены не только биологические, но и познавательные, мыслительные, культурно-исторические факторы: «Визуальное мышление, существующее наря-ду и в связи с вербальным, порождает новые образы и наглядные схемы, отличающиеся автономией и свободой по отношению к объекту' зрительного восприятия. Они несут определенную смысловую нагрузку, делают значения- видимыми и продуцируют зрительные метафоры» [Микешина, 2006, с. 79]. Актуальность (и даже популярность) «визуальных исследований» отчасти связана с техническим прогрессом второй половины XX столетия и интенсивным развитием относительно новых научных областей, в некоторых из них визуальное является стержневым понятием, онтологическим основанием. Так, в киноведении объекты изучения - преимущественно видеоматические системы и образы, в театроведении зрительные подтексты сценического действия «обязательны» для рассмотрения. В современной
арт-критике, продолжающей многовековую традицию толкования живописных произведений и обогащающейся дефинициями смежных гуманитарных направлений, происходит становление нового аналитического языка, на котором говорят о феномене визуального. Социология, психология, культурология применительно к современным рецептивным особенностям человека фиксируют доминирование зрительного восприятия среди прочих, оперируют категорией «визуальное мышление», видимо, уже обретающего черты тотальности. Особенное преломление проблематика визуального получает в научных сферах, где доминанта исследования — слово. Взаимосвязь вербального и визуального в словесном искусстве имеет архаические корни (см.: Злыднева, 2008) и в условиях технического сближения литературы со «зрительными» искусствами приобретает новые формы и модели.
Невзирая на непременность литературного проявления зрительного-видимого, в современной науке о литературе термин «визуальность» не отмечен теоретической завершенностью. Визуальность как многоаспектный объект литературоведческого исследования еще, кажется, не совсем вышел из-за тумана естественной условности - зрительная жизнь человека и зримость мира насколько естественны, настолько сложны. Визуальное в литературе - «одно из наиболее значимых свойств художественной образности, определяемое авторской установкой как на отдельные зрительные ассоциации читателя, так и на конкретизацию предметно-видовых уровней внутреннего мира произведения в целом» [Лавлинский, Гурович, 2008, с. 37]. Собственно, визуальное - это и множество «описательных» элементов текста, за которыми стоит зрительное представление реципиента об архитектонике художественного мира. Визуальность в литературном произведении может быть пассивной и может, напротив, выступать в качестве эстетической и перцептивной доминанты, стать художественной проекцией «ментального зрения». Так, например, в поэтических текстах удмуртского этнофутуризма (и даже в семиотике удмуртской литературы) визуальное, бесспорно, является доминантой, особенным творческим языком.
Только естественно-повседневным зрением, заполняющим произведение предметно-бытовым орнаментом, визуальность литературы не ограничивается

«культурный темперамент» тюрков значительно выше финно-пермского, влияние их культуры на символико-структурный «штифт» южноудмуртского фольклора было достаточно интенсивным. Другой восточнофинский этнос - марийцы - (миш-кинские мари Башкортостана), находясь под татаро-башкирским лингвокультурным воздействием, в плане песенного фольклора имеют немало общего с песнями южных удмуртов. Так, в недавно вышедшем сборнике «Гостевые песни мишкин-ских мари» (Абукаева, 2008) почти все тексты состоят из четырёх строк, обычно объединенных параллелизмом, насыщенных сравнениями и метафорами, цветовые эпитеты здесь широко представлены и символически выразительны:
Умбаланет чийыме oui тувырет
Пырчын-пырчын тудынат алыжеуло.
Кидешетат кучаш малет уло,
Шуко ий илашет еиет уло.
[Абукаева, 2008: 37]
Белое платье, что ты надела на себя,
И на нем есть алые ниточки.
Чтобы пользоваться им, есть у тебя достаток.
Чтобы прожить долгую жизнь, есть у тебя силы.
Знаки цвета как поэтико-стилевая данность фольклора и как широкое всеобъемлюще характерологическое явление могут быть прочитаны в русле положений этнопоэтической константности, сформулированных В. М. Гацаком (Гацак, 2000). Выход на уровень фольклорной «макротрадиции» и сопоставление её некоторых элементов с другими активизирует поиски этнографических данных. Цветовые категории в удмуртском вербальном фольклоре должны стать объектом соотнесения, отождествления с этнографическими материалами. Есть все основания привести фольклорные цветовые обозначения к колористике национального костюма, к иным цветосодержащим маркерам удмуртской материальной культуры. Положительно оценивая данный подход, Т. А. Агапкина замечает: «Методика такого рода