Трансформация способов изображения внутреннего мира персонажа на рубеже XIX-XX веков

• Автор: Акопова, Юлия Алексеевна
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 182 с.

Глава 1. Динамика психологического изображения героя в творчестве

Л.Н. Толстого

1.1. У истоков художественно-психологической концепции. «Экспериментальный» период в творчестве Л.Н. Толстого

1.2. «Психологический реализм» творчества

Л.Н. Толстого 60-70-х годов

1.3. Формирование феноменологической концепции личности и смена «форм изображения героя» в поздний период творчества

Л.Н. Толстого

Глава 2. Трансформация концепции человека и его изображения

в литературе модернизма

2.1. Литература и философия в поисках «новой реальности»

2.2. На рубеже литературных эпох и стилей. Человек и мир в изображении Андрея Белого
2.3. Феноменологическая модель мира и человека в западноевропейском
модернизме
Заключение
Литература

Актуальность исследования. Основные литературные категории обычно рассматриваются в трудах по теории литературы в «готовом виде» -как будто бы все они существовали извечно; потому и история всемирной литературы имеет хронологически-описательный характер - от эпохи к эпохе, от страны к стране, от писателя к писателю, что не всегда в достаточной мере позволяет показать диалектику бытия литературы, выявить внутреннюю динамику литературных форм - стиля, жанра, мотива, сюжета. Поэтому одной из актуальных проблем современного литературоведения является разработка исторической поэтики1. Предмет исторической поэтики определил ее создатель А.Н. Веселовский - «эволюция поэтического сознания и его форм» [Веселовский, 1989:42].
Особенно значимым для осознания внутренней логики развития литературного процесса является анализ изменения способов изображения героя. Ведь «человек всегда составляет центральный объект литературного творчества. В соотношении с изображением человека находится и все остальное: не только изображение социальной действительности, быта, но также природы, исторической изменяемости мира и т.д. В тесном контакте с тем, как изображается человек, находятся и все художественные средства, применяемые писателем» [Лихачев, 1970:4].
Методологические принципы, разрабатываемые в рамках исторической поэтики, позволяют по-разному решать проблему становления и развития литературных форм. Для направления, идущего от А.Н. Веселовского (работы Ю.Н. Тынянова [Тынянов, 1929], М.Л. Гаспарова [Гаспаров, 1984;
1 Термин «историческая поэтика» многозначный: во-первых, историческая поэтика— область литературоведческих исследований, обращенная к проблеме становления и развития различных форм художественного сознания; во-вторых, этим термином обозначают сам литературный процесс; в-третьих, историческая поэтика— это система методологических принципов, нацеленных на решение проблем истории литературы. См.: [Борев, 2001:130-468; Бройтман, 2001; Историческая поэтика, 1994; Историческая поэтика, 1986; Михайлов, 1989].

1999], Б.Н. Томашевского [Томашевский, 1996], Е.М. Мелетинского [Мелетинский, 1976, 1983, 1986, 1994] и др.), характерна установка на имманентное изучение литературного произведения, аналитизм, «техничность» - «пристальная согбенность над текстом» (С.С. Аверинцев).
Методология, сочетающая исторический и теоретический анализ художественных форм, рассматривающая художественную словесность как явление духовной культуры, разрабатывалась в трудах М.М. Бахтина [1975,1979, 1990], A.B. Михайлова [Михайлов, 1997], Д.С. Лихачева [Лихачев, 1970; 1973], Л.Я. Гинзбург [Гинзбург, 1977,1979] и др.
Современная наука о литературе, как отмечает В.Е. Хализев, «нуждается в активном сопряжении, синтезировании имманентного и контекстуального изучения художественных творений» [Хализев, 2002:327]
В данной работе анализируется развитие форм художественного мышления, в частности, трансформация художественной модели2 человека и методов изображения героя, в широком гуманитарно-культурном контексте эпохи (конец XIX - начало XX веков).
Состояние научной разработанности темы. Логика всемирно-исторического движения культуры и ее самосознания была впервые представлена в концепции Гегеля.
В гегелевской «Феноменологии духа» впервые прозвучала мысль о том, что природа человека проявляется не в оконченном образе, а в сменяющих друг друга специфических формах личностей, обогащающихся новыми свойствами и во всем своем движении отражающих то, что Гегель называл ступенями абсолютной идеи.
Именно из эпохи, насыщенной своим реальным своеобразием, метко схваченной в своей характерности, увиденной в некоем единстве, выпадает, подобно кристаллу из насыщенного раствора, - кристалл определенного типа
1 Общетеоретические положения относительно литературоведческих интерпретаций, значимые для данной работы, почерпнуты также в исследованиях [Зедлмайр, 1999; Курилов,1985; Михайлов, 1999; Скафтымов, 1994]
2 Термин «модель» в данном исследовании синонимичен понятию «концепция» личности; художественная реализация этой модели-авторской концепции - «герой» (образ человека в произведении).

В 1876 году в письме к Н. Страхову Толстой называет искусство «лабиринтом сцеплений» и считает бессмыслицей отыскивание отдельных мыслей в художественном произведении.
Дело здесь в сущности не в стремлении к «объективности» самой по себе (хотя для Толстого это немаловажно, ведь, по его словам «впечатление всякая вещь, всякий рассказ производит только тогда, когда нельзя разобрать, кому сочувствует автор» [Оболенский, 1923:35]) - это уже особый художественный пафос, стремление дать высокую правду жизни, поднимающуюся над отдельными явлениями.
А жизнь в это время духовного кризиса представлялась Толстому «пустынной дорогой», ведущей в неизвестность. В 1876 году он делится с А. Фетом своими мыслями о смысле жизни: «Дорого и радостно общение с людьми, которые в этой жизни смотрят за пределы ее, а вы и те редкие настоящие люди, с которыми я сходился в жизни, несмотря на здравое отношение к жизни, всегда стоят на самом краюшке и ясно видят жизнь только от того, что глядят то в нирвану, в беспредельностью неизвестность, то в сансару, и этот взгляд в нирвану укрепляет зрение» (62,272).
Стоять «на самом краюшке» и смотреть на жизнь двойным зрением — вот новый принцип Толстого, поддержанный чтением Шопенгауэра.
Симптоматично, что в это время обостренно нравственно-философских исканий писателя в его творчестве рядом с пластически запечатленными, «зримыми» персонажами появляется идеологический герой, «символическая личность» - Константин Левин. По выражению Б. Эйхенбаума, это уже не столько характер, а «воплощенная в личность идея»1.
1 В отличие от Достоевского, «идея» у Толстого более «материальна», она слита с физической жизнью, судьба человека (в аспекте развернутого во времени биографизма персонажа, что так отличает героев Толстого от «внебиографических» героев Достоевского, понимается, так сказать, как «притча идеи», символ идеи. И эти идеи (их число ограничено — в «Исповеди» названы только четыре) «распахнуты» в реальность: они позволяют достаточно строго различать жизненные типы; что касается излюбленной идеи Толстого (идеи индивидуалистического обновления на основе своего природно-исконного «Я», хотя бы метаморфоза и совершалась в рамках заданной «роевой жизни»), то она призвана стать образцовой моделью.